Покажи мне звезды

Мать улыбнулась. Дэйвид вздохнул, всматриваясь в грозу. И услышал вместе с ударом грома, как эхо прозвучал крик ребенка. Разве это не было знаком, что в эту минуту их дети появились на свет? Где-то там Тара держала на руках новорожденного ребенка.

* * *

В палате кроме Тары никого больше не было. Дверь открылась, и медсестра вкатила кювету:

– Вот и мы! Наша мамочка проснулась? Нам пора кушать.

– Какие крошечные, – прошептала Тара.

– Я помогу тебе, – на пороге стояла тетушка Бет в белом халате. Она села на край постели. С материнской нежностью показала Таре, как держать ребенка, как приложить к груди, чтобы ему было удобно дышать.

Медсестра пожелала приятного аппетита и вышла.

– Как нас зовут? – поинтересовалась тетушка Бет.

– Катерина, Тамара и Александр-Антуан, – улыбнулась Тара.

Она любовалась своими малышами. Не смотря на столь юный возраст, характер каждого был заметен. Александр беспокоен и тороплив. Катерина, напротив, серьезна и сосредоточена. А Тамара невероятно любознательна, она то и дело отвлекалась.

Груднички быстро насытились и сладко посапывали в кювете.

* * *

Вечером к Таре зашла Джиландра.

– Тара, я знаю, что не вовремя, позвони Дэйвиду. Пусть он узнает.

– Нет, нет и нет, – запротестовала она. – Для него мы должны оставаться мертвыми.

– А чье имя в графе «отец» будет стоять в акте о рождении? – спросила Джиландра.

Тара посмотрела на спящих младенцев:

– Ничье. Они мои и только мои.

Шериф вздохнула.

* * *

Джон припарковал машину у боковой аллеи. Окно в детской комнате было открыто, и оттуда доносился детский плач. Джон забрал корреспонденцию из почтового ящика и вошел в дом. Его встретил Паоло, спускавшийся вниз по лестнице.

– Что случилось? Почему плачет Бенедикт?

– Ничего серьезного, – ответил Паоло. – Небольшие колики.

* * *

Джон прошел в свой кабинет, на ходу просматривая письма и рекламные проспекты.

– Это интересно, – он погрузился в мягкое кресло и открыл конверт. В нем лежало приглашение от известного банкира Владимира Райса. По случаю юбилея его супруги намечался званый ужин.

* * *

Вошла Роуз с Бенедиктом на руках. Малыш выражал неудовольствие, кривил личико и хныкал.

– Иди ко мне, мой маленький, – Джон отложил приглашение и взял младенца из рук сестры. – По-моему, у него температура.

Ребенок, действительно, был немного горячее обычного.

– Приходил педиатр. Ничего опасного, легкая простуда. Прописал сироп и капли для укрепления иммунитета. Это все из-за того, что малышу не хватает грудного молока.

– Значит, нужно найти кормилицу. Завтра же я позвоню в агентство.

Из детской комнаты раздался звонкий голосок Тамми:

– Ма, ма, ма!

Роуз взяла у Джона малыша и поспешила к дочери.

* * *

– Что ты делаешь? – Паоло обвил руками шею Джона.

– Вот думаю, принять приглашение банкира или отписаться?

– Я думаю, тебе лучше сходить на вечеринку, отвлечься. После всех этих неприятностей, ты заслужил немного отдыха.

* * *

Чем грандиознее вечер, тем больше затрат. Престиж Владимира Райса как состоятельного финансиста оказался под угрозой. Большинство гостей были здесь не из-за его жены, а именно из-за Джона Уэллса. Райс почувствовал облегчение, когда среди приглашенных увидел звезду эстрады и кино. Джон не любил светских тусовок. И прежде его было трудно куда-либо вывести.

Джон скучал и бесцельно ходил из комнаты в комнату, разглядывая предметы искусства, разбросанные по всему дому.

– Я вижу, вы заинтересовались моей коллекцией, – встретил его хозяин. – Пойдемте, я покажу вам настоящий шедевр. В обмен хочу услышать ваше мнение.

Райс открыл дверь в небольшое помещение. Посреди маленькой комнаты на специальном штативе стояла картина. Джон почувствовал, как его ноги приклеились к полу. Он был ошеломлен. И дом, и место, изображенные на холсте, ему были хорошо знакомы. Он как-будто вернулся в ту морозную ночь, когда пятеро не трезвых мужчин пошли в метель искать сказочную фею. Но какой художник мог это написать? Если только…

– Легенда о лесной фее, – банкир был необычайно горд.

– Откуда она у вас?

– О, это очень интересная история, – насмешливо ответил Райс. – Я приобрел картину на благотворительном базаре в Велосити месяца три назад.

– Велоси-сити, – прошептал Джон.

* * *

В дверь позвонили. Тара положила маленькую Катерину в кроватку и пошла открывать. На пороге стояли две женщины.

– Мисс Уэллс, я Мэри Кларк, а это моя коллега Рейна Браун. Мы из социальной службы. Мы можем поговорить?

Тара удивилась, но разрешила войти:

– Мисс Уэллс, мы очень сожалеем, но ваше положение непростое, – начала Мэри Кларк, – вы не замужем, у вас нет работы, а, значит, нет постоянного дохода. Все это осложняется тем, что вы живете в доме шерифа. В таких условиях вы не можете воспитывать детей.

– Что, что вы говорите? – мурашки пробежали по коже Тары.

– Мисс Уэллс, вы не можете содержать своих детей. У вас нет условий и средств, чтобы заботиться о них.

– Нет! – решительно сказала Тара. – Я не отдам детей! Я их мать! Я носила их девять месяцев!

– Таковы законы, мисс Уэллс. Как только мы найдем подходящих усыновителей, мы заберем у вас малышей.[3]