Похищение чародея

Свердлов прошел к двери в другую комнату Смольного. В коридоре, в котором не успели сменить светильники на более старые, озаренные холодным светом люминесцентных ламп, стояли и сидели крестьяне, матросы и солдаты, в основном делегаты съезда, который должен был открыться вечером. Они ждали Ленина.

Революционеры Дыбенко, Крыленко и Коллонтай из Театра юного зрителя выскочили из двери напротив.

— Что творится! — сказала Коллонтай. — Что творится! «Аврора» не стреляет, Ленин пропал, и восстание началось на три часа раньше времени. Ведь весь Ленинград еще спит.

— Знаю, — отрезал Свердлов. — Дублер Ленина скоро приедет?

— Будят. Сильно пил вчера. День рождения у жены.

— Разбудить любой ценой и загримировать.

— Яков Михайлович! — высунул голову телефонист. — Есть связь с «Авророй»!

— Ну что там еще у вас? — спросил нервно Свердлов. — Где пропали?

— Понимаете, какая оказия, Яков Михайлович, — сказал в трубке глухой голос. — На мель мы сели. Надо буксир вызвать. Видно, фарватер за пятьдесят лет изменился.

— Так у вас же лот…

— Мы не думали. Да и пока не страшно. Буксир мы уже вызвали из Кронштадта. Часа через два будет. Так что мы успеем.

— Чего успеете? Восстание началось!

— Рано еще.

— Сам знаю, что рано. Замерзли, промокли, вот и поддались на провокацию. Вот что, «Аврора», стреляй прямо сейчас. Потом разберемся, где стояла.

— Не получится. Нас бортом развернуло, а пушка новая, не поворачивается. В ней все электронщики рассчитали, чтобы в какой другой дом не попасть. Так что ждем буксир. Все. До связи.

— Стреляй, мать твою! — совсем рассердился Свердлов.

12

Зося выбежала из дворца. В узкой шели между Эрмитажем и баррикадой уже толклись растерянные, но настроенные решительно юнкера.

— Где твои девчата?

— Сейчас разбужу.

Зося метнулась обратно во дворец и пробежала по широкой лестнице. Скорее! Она успела через баррикаду бросить взгляд на толпу у арки и первые цепи, поднимающиеся в атаку от Адмиралтейства. Цепи были черными, страшными и безликими. Они хотели взять Эрмитаж, разгромить его, а главное — убить Сашу. Зося забыла о том, что, по плану, у заднего входа должна стоять машина под посольским флагом иностранной державы. Да если бы она и вспомнила об этом, вряд ли это изменило бы ее решимость отстаивать Зимний. Саша в любом случае подвергался опасности.

— Вставайте, девчата, — трясла Зося подруг. — Вставайте. Началось!

— Ты с ума сошла, — сказала Раиса Семеновна. — Еще такая рань на дворе. Они нас раньше вечера взять не должны. Да и «Аврора» еще не стреляла.

— Прежде времени началось, — сказала Зося. — Нам от этого не слаше.

Ворча, ударницы поднимались с раскладушек, натягивали куртки и шинели, разбирали винтовки.

Вбежал Колобок.

— Патроны к винтовкам в ящиках в вестибюле! — крикнул он. — Там же инструктор. Научит, как пользоваться.

Кто-то нервно рассмеялся.

— Гражданская война начинается?

— Ну скорее же, девочки, милые! — умоляла Зося. — Скорее!

Она вернулась на улицу раньше девчат. За эти минуты цепи нападающих значительно приблизились.

Баррикада молчала.

Выбегая на улицу, ударницы сливались с мглой, окунались в сумятицу прожекторных побледневших лучей, криков и отдаленного барабанного стрекота.

С площади ударил пулемет.

— Прячься! — крикнул Симеонов, складывая свое крупное тело за ящиком из-под карамели «Апельсиновые».

— Чего прятаться? — не унималась Раиса Семеновна. — Мне интереснее посмотреть. Сейчас, наверное, «Аврора» будет стрелять. Ведь интересно же.

И как бы в ответ на ее слова над рекой, над городом глухим раскатом ударила трехдюймовка. Где-то далеко в стороне от Зимнего вспыхнул столб огня.

— Ой, красиво, девочки! — сказала Раиса Семеновна.

И тут же упала, сраженная самой настоящей пулеметной пулей.

В то время защитники Зимнего, окружившие Раису, не знали, что единственный снаряд, выпущенный так неудачно севшей на мель «Авророй», попал по несчастливой случайности в левое крыло Смольного, где находилась телефонная станция.

С этой минуты Смольный был отрезан не только от площади Зимнего дворца, но и от обкома.

Зося в ужасе наклонилась над Раисой. В синем утреннем свете видно было, как на груди ее, сдавленной шинелью, выступает кровавое пятно.

Кто-то заплакал. Кто-то прошептал: «Хулиганы».

Колобок, появившийся из тумана, сказал авторитетно:

— Два юнкера. Ко мне. Отнести раненую.

Раиса застонала.

— И не разбегаться! — прикрикнул на женский батальон Колобок. — Вас же по одной выловят. Кто не взял еще патроны, получите.

— Какое безобразие! — услышала рядом Зося голос.

Керенский, скрестив руки на груди, стоял за ее спиной. Три или четыре министра, сопровождавшие его, невыспавшиеся, помятые, со стершимся гримом, в покосившихся бородах и бакенбардах, казались запуганными и неуверенными в себе.

Керенский нашел глазами Зоею и подмигнул ей. Подмигивание вряд ли было в тот момент к месту, но Зося вдруг почувствовала себя увереннее.