Похищение из сераля

— Милый, ты был, как всегда, на высоте. А теперь помоги мне снять это пончо. Я под ним почти расплавилась…

Глава двадцать третья. Путь в Париж

В Млада Болеславе Сашу Коловрата качали уже не одного, а в компании с Максом.

— Это чудо совершил Ваш турбокомпрессор! — торжественно провозгласил Лаурин.

— Его сделали Вы и ваши работники, — отрекся Максим. — Я высказал лишь голую идею.

— Плодотворная идея обеспечивает 80 % успеха! Я и Клемент выдадим Вам достойную премию — за счет новых заказов на наши машины.

— Вот тут я спорить не буду, — заулыбался Макс. — Пора обзаводиться собственным домом.

— К дому положена хозяйка, — вмешался Клемент. — Вы же, по-моему, завзятый холостяк. Так что не глупите, оставайтесь у меня. А денежки найдут себе статью расходов. Например, на собственный автомобиль.

— На модель FF у меня не хватит, а в простенькой вуатюретке мои светские знакомые меня испрезирают.

— Мы выдадим Вам кредит на несколько лет, — пообещал Клемент. — Только пообещайте подкидывать нам новые идеи.

— Это всегда пожалуйста, — заверил Макс и начал перечислять уже высказывавшиеся ранее предложения, которые Лаурин и прочие инженеры стали выслушивать со всем вниманием…

Вот так и случилось, что во Францию, на октябрьские гонки в Гайоне близ Парижа, Городецкий поехал на своем автомобиле Лаурин унд Клемент, сделанном по спецзаказу: с более низкой крышей, боковыми и передним триплекс-стеклами, металлическими дисками, электрической системой зажигания и освещения, гидравлическими амортизаторами и т. д. Салон был снабжен шикарными кожаными сиденьями, на которых можно было и поспать при желании. Княжна Ауэршперг, увидевшая это авто в Праге, взвизгнула от восхищения и объявила, что поедет именно в нем. Но заметив, как увяло радостное выражение на лице Саши, тут же передумала и села на сиденье рядом с ним. Максу же пришлось довольствоваться обществом все того же Адольфа и его второй сестры, Иоганны (17 лет), пожелавшей побыть в обществе Кловората и Городецкого после восторженных рассказов Агаты. У Иоганны, естественно, была гувернантка («старая дева» 30 лет, баронесса из боковой и бедной ветви Ауэршпергов), которую командировали с подопечной. На опытный взгляд Городецкого эта дева была из тех тихушниц, в которых черти водятся. Адольф по обыкновению на нее запал и вместо того, чтобы сесть рядом с водителем, попытался втиснуться третьим на заднее сиденье. Однако Катрин проявила нордический характер и спровадила его на свободное место.

Проехать до Парижа по шоссейным (суглинисто-щебнистым) дорогам им предстояло 1200 км — нелегкое испытание, честно говоря. Сам Городецкий предпочел бы ехать туда в спальном вагоне, но чего не сделаешь за компанию… Триумвират (Саша, Макс и Агата) решил разбить этот путь на три отрезка: Прага-Пльзень-Нюрнберг-Вюрцбург (ночевка в отеле), затем Вюрцбург-Мангейм-Саарбрюккен-Люксембург (ночевка и культурный отдых) и Люксембург-Реймс-Париж. И вот автомобили выкатили из ворот пражского дворца Ауэршпергов (Коловрат, конечно, впереди) и двинулась по тому же Уезду в сторону Пльзеня. Уже через час Максим убедился в преимуществе своего лимузина перед Сашиной вуатюреткой: неровности шоссе ее часто потряхивали, в то время как улучшенные рессоры и гидравлические амортизаторы лимузина их практически игнорировали. Не мешала и пыль, клубящаяся из-под колес вуатюретки — резиновая окантовка стекол обеспечивала герметизацию надежно. А когда на одном из перевалов над шоссе повисла дождевая тучка, исправно заработали дворники и очистили лобовое стекло от брызг и грязи.

Через три часа путешественники прибыли в Пльзень. Чумазая Агата, увидев чистеньких пассажиров Городецкого, вновь взвыла, но поглядев на невозмутимого Коловрата, опять утихла. Впрочем, именно она потребовала остановиться на второй фрюштюк — ибо время обеда еще не наступило. Все с ней с удовольствием согласились (в том числе предводитель Саша) и оккупировали большой стол в виртсхаузе на Ратушной площади. Количество заказанных и подчистую съеденных лакомств (сосисок с капустой, фаршированных яиц, карасей в сметане, различных десертов и чашек кофе) вряд ли уступило бы основательному обеду. Но молодежь глазом не моргнула и в приятной сытости продолжила путь.

Вскоре наступило первое серьезное испытание для транспорта: преодоление Чешских гор. Дорога на Нюрнберг стала вить здесь петли, сообразуясь со склонами, к тому же ее стали пересекать многочисленные речки и ручьи. Через речки были, конечно, сооружены мосты, но ручьи таковых зачастую не имели и пытались захлестнуть водой внутренность автомобилей. Вуатюретке, вероятно, досталось, а лимузин опять шел везде аки посуху. Однажды дорогу пересекла свежая промоина, которую экипажам машин пришлось преодолевать совместными усилиями: было спилено и раскряжовано дерево, его чурбаки уложены в промоину и засыпаны с помощью лопат суглинком и щебнем.