Похищенная принцем

Желание полыхало в ней и сейчас. Как хотелось, чтобы Демиан прижал ее к себе, чтобы ласкал ее тело, осыпал поцелуями, разделил с ней постель! За четыре дня, прошедшие с их венчания, он к ней не приближался. Но, может быть, просто выполнял условие, поставленное ею самой?

«Ты не будешь настаивать на своих супружеских правах, пока я не дам на это согласия. И прямо сейчас я не расположена соглашаться».

Не слишком-то гостеприимные слова! Быть может, он решил, что проще держаться от нее подальше.

И возможно, он прав. Чем сильнее она привыкнет заниматься с ним любовью каждую ночь – тем более размягчится ее сердце и тем труднее будет уйти.

А он? Станет ли искать утешения в других местах, быть может, в тайном романе с другой женщиной? При этой мысли Элли стиснула зубы, а затем несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Пришлось напомнить себе: она не имеет никакого права претендовать на его верность.

Элли решительно направилась в гардеробную, где экономка приготовила для нее ванну. Демиан имеет право жить, как считает нужным – как и она сама. Таковы условия заключенной ими сделки. И нет смысла тосковать о том, чему никогда не бывать.

* * *

Демиан слышал плеск воды в ванне за соседней дверью.

Обнаженный до пояса, он стоял перед умывальником и взбивал пену для бритья. Он убедился, что Лили всем довольна, а вечером собирался в клуб – выяснить, как идут дела и не произошло ли чего-то непредвиденного за время его долгого отсутствия, а также взглянуть на бухгалтерские книги.

Но взгляд его снова и снова скользил к двери, отражающейся в овальном зеркале.

Двери, соединяющей его гардеробную с гардеробной Элли.

От плеска воды кровь закипала в жилах. Он представлял себе, как Элли, нагая, сидит в воде, быть может, намыливает губкой свои восхитительные груди. Волосы у нее распущенные, мокрые, губы влажны, на щеках розовеет румянец. Вот она намыливает руку и опускает в воду, чтобы хорошенько вымыть укромное местечко между ног…

Пробормотав себе под нос какое-то проклятие, Демиан взял кисточку для бритья, нанес на щеки взбитую пену. Затем длинной ручной бритвой тщательно выбрил одну щеку. Приступил к другой, глядя на себя в зеркало и изо всех сил стараясь не вслушиваться в соблазнительные звуки из соседней комнаты.

Но это оказалось совершенно невозможно. Он просто не привык, что в этой комнате кто-то есть. Нет, не «кто-то». Элли. Его жена.

Жена, очень неохотно вышедшая замуж. Элли ясно дала понять, что никакой муж ей не нужен. Оба они вступили в брак по необходимости: она – чтобы избежать скандала, грозящего разрушить ее писательскую карьеру, он – чтобы защитить будущее Лили. Они заключили сделку.

«Ты не будешь настаивать на своих супружеских правах, пока я не дам на это согласия. И прямо сейчас я не расположена соглашаться».

Вместе с плеском воды из-за стены донеслось неразборчивое пение вполголоса. Похоже, Элли довольна и счастлива! А вот он все сильнее злился. Ее, как видно, вполне устраивает, что они не живут друг с другом как муж и жена. Не следовало позволять ей ставить условия – по крайней мере в этой части их соглашения. Слишком уж она помешана на своей независимости!

Одна ночь, проведенная вместе, лишь усилила его голод. Не только плотский голод. Нет! Он тосковал по близости, по чувству единства, по той связи, что ощущал, когда делился с ней своими заветными тайнами. Он хотел, чтобы Элли полюбила его, несмотря на всю тьму, таящуюся в его прошлом.

Черт! Какая еще любовь? Все, что ему нужно – удовлетворить свои плотские аппетиты! Жаркие скачки и мощная разрядка в постели очистят его ум от этих дурацких сантиментов! Беда лишь в том, что теперь его не привлекала ни одна женщина, кроме Элли.

Что она сделает, если сейчас он просто распахнет дверь и войдет? Если возьмет мыло и сам намылит каждый уголок ее прекрасного тела? Ответит ли ему с огнем и страстью? Откажется ли от своего упрямства, станет ли в самом деле ему женой?

– Обувная мазь и немного слюны творят чудеса!

Демиан едва не подпрыгнул от неожиданности и зашипел сквозь зубы, порезав щеку лезвием. Нахмурившись, он взглянул на кривоногого слугу, вошедшего в гардеробную из спальни. Финн гордо демонстрировал хозяину пару блестящих черных сапог.

– К черту сапоги! – рявкнул Демиан, снова уставившись на себя в зеркало. – Больше так не врывайся.

Финн протянул ему льняное полотенце.

– Если присядете, рад буду вам помочь.

Демиан смахнул капельку крови.

– В день, когда я не смогу сам побриться, можешь сразу меня похоронить!

Хохотнув, Финн поставил сапоги на пол и вернулся в спальню, чтобы приготовить хозяину вечерний костюм. Демиан закончил бриться и смахнул полотенцем остатки пены с лица.

Плеска из-за двери больше не доносилось. Быть может, Элли услышала их разговор? Скорее всего. Демиан вдруг понял, что она, должно быть, не подозревала, что их гардеробные соединены дверью, и ухмыльнулся при этой мысли. Что, если сейчас она сидит в остывающей воде, смотрит на дверь и в тревоге ждет его появления?