Похищенный воин

К западным скалам мы двинулись вдоль самой кромки снегов. Все пупсы и буревестники повылазили из своих норок в снегу и приветствовали нас. Многие из них отправились с нами, вооружившись кольями, копьями с костяными наконечниками и каменными молотками. В одном месте наш путь проходил мимо огромной пещеры. Меня предупредили, что нужно идти как можно тише. Здесь было настолько мощное эхо, что сильный шум мог вызвать обвал. В полдень мы подошли к логову пауков. В это время солнце палит очень сильно и почти все хищники спят. Пещеры были видны ещё издали. Их новые хозяева оплели входы паутиной. Я привязал к кукле верёвку и бросил в ближайшую нору. Верёвка натянулась почти сразу и потащила меня следом. Оли схватила её, и скоро огромный паук был извлечён из своей норы. Как просто! Таким способом мальчишки ловили тарантулов у меня на родине. Орава пупсов и буревестников налетела на паука. Они били его молотками, кололи копьями, кусали и клевали, пока совсем не разорвали на куски. Привлечённая шумом, огромная самка (ее размеры втрое превышали человеческие) выскочила наружу. Мелюзга бросилась врассыпную. Я выхватил пистолет. Но Оли опередила меня, швырнув громадный камень в голову паучихи. Раздался хруст. Насекомое перевернулось и вытянулось. Оно было мертво. Я отцепил куклу от остатков паука и кинул её в следующую нору. В этот раз пришлось подождать. Я даже подёргал за веревку, после чего паук осмелился клюнуть. Его ждала та же участь, что и сородичей. Смола с куклы стёрлась почти совсем, да и сама она превратилась в подобие половой тряпки. Мы решили вернуться домой.

По дороге я придумал ещё одну ловушку. – А, что если набить шкуру саблезубой гориллы горячей глиной из грязевого вулкана, обмазать смолой, и поставить перед дверью? Оли говорила, что пауки хорошо видят в темноте, и теплокровных. Возможно у них развито инфракрасное зрение. Если они явятся сюда ночью, то могут принять горячую глину за теплую кровь, и прилипнут. Вечером я принялся мастерить чучело. Оли помогала мне переступив через свою брезгливость. Мертвых кентаврисса боялась, едва ли не больше, чем хищников. А тут и мертвец и хищник – два в одном. Когда же я начал набивать куклу глиной противно стало мне. Саблезубая обезьяна имеет специфический запах – сравнимый, разве что, с букетом из запахов год не мытого человека и псины. Если жил на Земле Маугли, то пах он, наверное, как-то так. От тепла вонище усилилась многократно. Чтобы закончить работу, мне пришлось завязать нос и рот мокрой тряпкой. Наконец набив и зашив куклу я отошел на несколько шагов назад разглядывая свой труд. Ящер, пупс и буревестник стояли рядом восхищённо вытаращив глаза на чучело.

– Ну как? – Обратился я к ним и Оли.

– Великолепно! Здорово! Как живой! – Закричали друзья.

– Прошу знакомиться: – наш новый друг – Вонючка Гарри. Будет жить у нас, надеюсь, что не долго.

Скальные друзья захихикали. Оли скривилась – шутка ей не понравилась.

– Привет Гарри старина!!! – Крикнул буревестник восторженно разведя руки. – Как же ты воняешь!? – Птица покачала головой, после чего закатилась смехом вместе с ящером и пупсом. Если можно назвать смехом кудахтанье, кваканье и писк.

– Воняет и правда жутко. – Сказал я.

– Как все снежные монстры. – Пожала плечами Оли. – Хотя ты прав. Пауки не клюнут на запах хищника. Но это легко исправить.

И не дожидаясь вопроса как, Оли повернулась к чучелу задом, и обписала с головы до ног.

– Теперь они будут думать, что это кентаврисса. – Ответила Оли на удивлённое выражение моего лица.(Раньше она никогда так себя не вела, хотя понятия стыда у кентавриссы отличались от людских.)

– Бедняга Гарри, за что его так унизили. – Трагически произнес пупс шмыгнув носом.

– Замочили средь бела дня. – Покачал головою ящер.

– Гарри!!! Так ты теперь Оли?! – Крикнул буревестник.

Друзья снова расхохотались. Оли пропустила их шутки мимо ушей.

– Не очень то похоже на кентавриссу. – Пробормотал я.

– Пауки не особо сообразительны. – Ответила Оли. – Пупс тоже не был похож на настоящего.

– Да он и не пах как настоящий! – Возрозил пупс.

– Дубина! Он же к пауку в нору полез! – Одернул приятеля ящер. – К тебе в дом влезут, ты сильно принюхиваться будешь!?

Кентаврисса повернулась лицом к чучелу.

– Ну вот. – Сказала она с довольным видом. – Обсохнет, и можно смолить. Теперь хоть не так воняет.

В тот же вечер я вынес, от греха, из дому шкуру летучего тигра. Не знаю, догадалась ли о причине моего поступка Оли, но обрадовалась очень сильно, и обещала соткать мне кучу мягких циновок. Скальные друзья тоже остались довольны, забрав мою постель в свою нору.