Похититель детей (сборник)

Они должны были достигнуть Гринвуда назавтра. Мистер Меррит, брачный агент, встретит ее. Он писал, что несколько других невест примерно в то же самое время приедут из Индианы, Огайо, Миссури. Холостяки Гринвуда и окрестных мест, не желающие больше оставаться холостяками, уже будут там, готовые выбирать невест. Мистер Меррит всячески старался уверить Абигейл в том, что он забронировал все комнаты в единственном отеле Гринвуда и что его преподобие мистер Райт, его старый друг, давно наготове.

На последней остановке по пути в Гринвуд в распоряжении Абигейл оказалась вся спальня, но она не разделась и даже не прилегла. Все еще полная луна, сияющая в окне, не дала ей уснуть, но она не уснула бы и в полной темноте. Когда во всем доме затих шум, она накинула на плечи шаль и вышла в прохладную ночь прерии.

Натаниэль мертв, и она не знает, кто она такая. Даже на этой огромной земле со всеми ее возможностями она не одно и не другое, и не третье, и ее никогда не будет снова. Натаниэль мертв, это единственное, в чем она уверена.

Порывы ветра сбивали ее с пути. Во рту ощущался медный привкус. Увиденное на Западе казалось ей многогранным и многослойным. Это и бесчисленные звезды, каждая из которых больше, чем она, это и луна, переполненная жгучей печалью. Натаниэль мертв. Что-то жужжит рядом, окружает ее. Мухи, подумала Абигейл.

— Дилижанс отправляется, мисс, — раздался голос в в четыре часа утра. Он сопровождался громким, настойчивым стуком в дверь. Только тогда Абигейл очнулась.

— Через десять минут.

Голос уже удалялся.

Абигейл быстро сменила платье, заколола волосы. У нее болели руки, слабый кофе за завтраком оказался не в силах удалить металлический привкус с языка.

Но отправление задержалось: одна из лошадей пала. Ее тело было покрыто множеством мелких припухлостей.

— Никогда прежде мухи не нападали ночью, — заметил начальник станции, а его жена рассказала, что у котенка, которого она нашла прошлой весной, туловище было усеяно открытыми ранами, а опухшие глаза заплыли… - Одну из вечерней упряжки лошадей запрягают снова.

Лишь к пяти путники снова оказались в дороге.

Мужчина, который сидел рядом с Абигейл, надвинул на глаза шляпу, скрестил руки на груди и начал похрапывать прежде, чем дилижанс успел набрать скорость. Но Абигейл знает, что он наблюдает за ней.

Только в полдень Абигейл проснулась. Как всегда, первой ее мыслью при пробуждении было: Натаниэль мертв.

Еще два джентльмена присоединились к ним после обеда. Каждый старался галантно пропустить Абигейл в дилижанс, однако она держалась позади, изображая некоторое смущение. Как только новый кучер забрался на высокое сиденье и взял в руки поводья, Абигейл внезапно поняла, что он вполне мог уехать и без нее, не заметив того, что она не заняла своего места. Интересно, думает она, какой выход нашел бы тогда мистер Эндрю Меррит?

— Сэр, — зная, как это делается, на этот раз она обратилась непосредственно к кучеру. — Можно мне сесть рядом с вами?

Он насмешливо посмотрел на нее сверху вниз. Лошади нетерпеливо ржали.

— Сэр, — повторяет Абигейл. — Пожалуйста, разрешите мне ехать рядом с вами.

Он усмехнулся:

— Ладно, почему бы и нет, маленькая леди. Я буду рад компании.

— Осторожно, Дрейк, — вмешивается начальник станции. — Она одна из девушек Меррита. Она заказана и куплена.

— Подсади ее.

Руки легли на талию слишком фамильярно, зато она мгновенно оказалась на сиденье. Ее сумка уже внутри дилижанса; начальник станции закрыл дверцу и придержал ее, пока изнутри дверцу заперли на задвижку. Кучер щелкнул поводьями, и лошади понеслись вскачь.

Придерживая шляпу рукой, Абигейл громко крикнула:

— До Гринвуда еще далеко?

— К ночи приедем, — ответил кучер и почему-то подмигнул ей. Она была рада, что из-за шума и необходимости следить за дорогой кучер не может продолжать беседу. Она вдруг снова задумалась о будущем муже. Она даже увидела его: безликий, но с сильными руками — в тени каждой скалы или кактуса; тени здесь такие резкие, что кажется, они обладают собственной субстанцией. Она даже услышала его — лишенный голоса, но произносящий ее имя — в стуке копыт лошадей, в звенящих ритмах упряжки и в песнях кучера, в зловещих криках птицы, такой огромной и летящей так низко, что она накрывала их своей тенью; в шипении гигантской змеи, которая без предупреждения вытянулась поперек дороги.

Холостяки ждут меня я нужна им они отчаялись без меня сожрут меня уничтожат меня своими зубами и руками и пустота и глаза в ночи и кровь которая течет теплая или холодная если я попаду туда.

— Черт возьми! — вскрикнул кучер.

Абигейл повернулась и успела увидеть задавленную дилижансом змею.

Зато в Гринвуд они въехали точно по расписанию; пылал оранжево-красный закат на пурпурном небе, позади вставала луна. Станция в темноте походила на продолговатый обломок красно-бурой скалы, фонари отбрасывали искаженные, изломанные тени.