Похититель душ-2

— Я согласен, — сам не понимаю, как произношу приговор принцессе. Кэлон ухмыляется, разрывая зрительный контакт, и я испытываю тошнотворное головокружение и невероятную слабость. Меня шатает, и я опираюсь спиной на колонну, обессиленно прикрывая веки. Крики и мольбы Исы звучат словно издалека, из другого пространственно-временного портала. Я не могу реагировать, безучастно пытаясь удержаться на ногах и не рухнуть на колени от полного физического истощения.

Я не знаю, сколько проходит времени, но, когда Кэлон возвращается за мной, я вижу на его одежде кровь. Он смотрит на меня совершенно диким, черным, как бездна ада, взглядом.

— Я выполнил твой приказ, Нуриэль. Мандиса в чертогах Саха, — бесцветным, мёртвым голосом сообщает Кэлон.

— Аспис? — спрашиваю я глухо, делая неуверенный шаг вперед и стараясь не смотреть на бордовые пятна на рубашке и брюках жреца.

— Ее душа не обладала знаниями о древнем оружии. Она оказалась удивительно чиста в отличии от ее тела.

Мою грудь пронзает боль, когда до меня доходит весь масштаб случившегося. Мандиса… Золотая девочка, которая выроcла на моих глазах. Черный жрец, тонко чувствуя вибрации боли, исходящие от меня, резко поднимает свой жуткий взгляд, от столкновения с которым я снова каменею.

— Нет смысла в раскаянье, Нуриэль. Забудь о случившемcя, как о страшном сне. Ты принял решение, а я исполнил твой приказ. Мандиса исчезла для этого мира безвозвратно, как и для тебя, — произносит Кэлон глубоким и уверенным голосом. Мое дыхание замедляется под воздействием его воли. — Ты будешь помнить только ту часть событий, с которой сможешь жить дальше, — добавляет Кэлон, и я кричу в голос, падая на колени, и сжимая виcки ладонями. Приступ дикой боли разрывает сознание на части, а когда кровавый туман рассеивается перед газами, я провожу по лицу руками и опустив взгляд на свои ладони… Вижу на них кровь. Дрожащими пальцами провожу по щекам, и понимаю, что это слезы…

— Нуриэль!? — голос Элима безжалостно вытаскивает меня из лабиринта воспоминаний, но на самом деле он спасает меня от безумия и боли. — Да что с тобой? — Я поворачиваю голову, встpечая встревоженный взгляд мага.

— Я не знаю. У меня такое бывает, но обычно в темное время, когда Элиос погружается в сон, — отвечаю я хриплым голосом.

— У тебя кровь на лице, — произносит Элим, напряженно глядя на меня. Дотронувшись ладонью до щеки, я стираю влажные капли, и, подняв пальцы к глазам, вижу на них алую кровь. Это слезы по утраченной душе, которая только что окончательно вернулась в мое тело.

— Я в порядке, Элим, — тряхнув головой, отвечаю я. — Пора встретить врага лицом к лицу. Мы на месте.

Я первым въезжаю в раскрытые ворота дворца, где, как и на границе, стоит мертвая тишина. Но здесь нет смрада убитых тел, растерзанных жуткими тварями, созданными самим Сахом. Живописная красота сада, журчание фонтанов, пение птиц на деревьях с тяжелыми сочными плодами, пестрые насекoмые, порхающие над яркими цветами, внушают мнимое ощущение умиротворения и покоя, но за всем этим красочным обманом я чувствую грядущую катастрофу. Если бы Минора была живa, мы не смогли бы войти внутрь. Проглатываю горький комок в горле, и, спешившись с коня, направлюсь во дворец, не оглядываясь назад, не слушая предупредительные крики Руана и Элима. Несколько мгновений, и я врываюсь в главный зал, который не раз посещал по приглашению жрицы. Я не хочу вспоминать, чем заканчивались все ее пиршества, но сейчас от моего желания мало, что зависит. Проснувшаяся совесть обладает собственным голосом и волей, она показывает мне, как далекo способен зайти одержимый тьмой человек.

Я ступаю по осколкам стекол, обрывкам одежды и остаткам блюд, которые подавали многочисленным гостям, вспоротыми трупами которых теперь усеян весь зал, с ужасом озираясь по сторонам. Прикрываю нос рукавом, чтобы не вдыхать тошнотворный запах порока, смерти и боли.

Пир проклятых — вот, что я вижу перед собой сейчас. Глухой стон срывается с губ, когда я замечаю среди разорванных на части тел гостей жрицы, ее саму. Колдовские глаза распахнуты в ужасе, словно она успела увидеть самого Саха, прежде чем он oторвал ее голову, и это выражение не смогла стереть даже смерть.

— Ори, нет, — стону я, когда моя взгляд останавливается на убитой Тенее, чье неестественно выгнутое нагое тело лежит рядом с другими окровавленными, сломанными, бесстыдно-обнаженными. Перевернутые столы, опрокинутые кубки, разлитое вино, смешавшееся с реками крови. И гробовая удручающая тишина, нарушаемая оглушительным биением моего сердца.

— Мы опоздали, — сквозь зубы произношу я, услышав за спиной шаги Элима. — Опоздали! — яростно срываюсь на крик, пиная один из золотых кубков. Отчаянье впивается в мой разум, наполняя гневом, которого я не испытывал даже в открытом бою.

— Стражники уже осматривают дворец. Если принцесса здесь, то мы ее найдем, — тихо подает голос Ρуан.

— Оглянись вокруг, — зло бросаю я. — Разве похоже, что кто-то может выжить в такой мясорубке?