Поход клюнутого

Общими стараниями упаковка Бинго прошла без больших проблем – разве что младший приказчик в кровь рассадил ладонь о травмоопасную шкуру сапог, а сам Бинго, проверяя подвижность пальцев в боевой варежке, запихнул большой палец в ноздрю, где тот и застрял. Если не считать этого досадного экзерсиса, вид гоблин обрел вполне деловитый и убедительный. Правда, уверенности в том, что самому ему удастся замкнуть все пряжки в нужном порядке, у него отнюдь не возникло – их на одном панцире нашлось с полдюжины, а еще все дополнительные элементы, которые, впрочем, проще вообще не снимать, а то потом хрен сообразишь, что куда приспосабливать. Сколько там до этого Дэбоша?.. Рукой, не погрязшей в носу, Бинго поскреб затылок, два раза подряд сбился в подсчете и постановил считать, что в целом терпимо. Все равно переодеваться не в его привычках, да и особо не во что. Проще потерпеть, не снимая, до возвращения. Или до оказии, в результате которой станет не до выбора.

– Хоть верьте, хоть нет, а начинаю уважать ваше торговое предприятие, – вполне искренне выразился Бинго, обращаясь за отсутствием в поле зрения хозяина к приказчикам. – Ранее я по наивности полагал, что торговое дело – глупство и… как это, эльфийское такое словечко... нонсенс. Ныне же вижу воочию, что оно славно, когда не приходится полжизни ходить в одной латной варежке, при дележке трофеев перепавшей! Буду восвояси, так и передам нашим, что, мол, совершенно благородное дело – подобное запасение и распределение, и все врут, что, мол, козленочком станешь. Вы, други, ни единожды не козленочки – настоящие матерые козлища, ажно завидки берут. Ныне у меня дела великой важности, как там этот усатый выражался – государственной надобности. Но как вернусь с победой, ждите в гости – с меня пиво с сушками. Пока же бывайте, передавайте привет старшому, а от головных болей...

– Ну давай, рискни.

И столько леденящего, как пороша на вершинах Железных Гор, холода было в голосе капитана Амберсандера, что Бинго враз согласился про себя со всеми его постулатами о несовершении антиобщественных поступков, отказался от идеи наградить приказчиков дружественными зуботычинами и даже руки сложил по швам, причем одну из них выдрал из носа буквально с мясом, но боли не почувствовал.

– Достал ты меня, гоблин Бинго, как даже законной теще никогда не доводилось, – с тихой ненавистью прошипел капитан, предусмотрительно далеко не отходивший и вовремя успевший возникнуть в дверном проеме. – Я-то с тобой по-хорошему, не хотел тебе жизнь осложнять, а ты...

Бинго открыл рот, чтобы возразить, но вместо этого инстинктивно попробовал извиниться. Техникой извинения он отродясь не владел, потому сказалось им что-то невразумительное, типа:

– Не буду, ветчина с песнями, до самых седых подмышек!

И шмыгнул носом, рассчитывая сделать это трогательно и умилительно, но взамен того некрасиво заляпав пол и доспех кровью из поврежденной ноздри.

Капитан нимало не впечатлился и с сурового пути обрекающей своей мысли не свернул.

– Будем, стало быть, с тобою по-суровому, – обронил он веско. – А ну, за мной топай, да не думай свернуть или там сбежать – хуже будет. Благодарю за содействие, мэтр Крейг, за мною, вы ж знаете, не заржавеет. Да вот, кстати, могу ли еще об услуге попросить? Отрядите человека ко мне домой со словом к дворецкому. Пускай велит заседлать в поход моего старого боевого коня Рансера и отвести к Змеиным воротам. Ежли полагает нужным выбросить не без пользы какое-нибудь старое железо, из того хлама, что в чулане, может и его нагрузить.

– Удачи, сэр капитан, да и тебе, сэр гоблин, – благодушно пожелал купец из-за спины сэра Малкольма. – Ежли я чего в жизни разумею, от сего момента она тебе ох как кстати придется.

Бинго панически всхлипнул и покорно поволокся за капитаном. Со страху в нем прорезалось понимание, что шутки и впрямь кончились, а когда без шуток – тогда затеваться не резон даже с маломерком. Так маленькая белочка, защищающая свое потомство, обращается в злобного демона, с коим не совладать и знатному клановому бойцу, и лучшее, что можно сделать, – не злить ее дальше, а позволить ей идти, куда хочет, не совершая резких движений. От переживаний гоблину опять захотелось кушать, а поскольку желудок его, имеющий какой ни на есть конечный объем, заполнен был и так практически до отказа, его вполне логично затошнило, но расставаться с поглощенной халявой и тем более выплескивать ее на голову мерно шагающего впереди капитана, этого клубка грядущих неприятностей, Бинго был не готов, так что ограничился глубоким паровозным пыхтением и мученическим выпучиванием глаз.