Похождения хитрого Соленопсиса

Там Ачжок отыскал ящик из-под консервов, пересадил в него тарбагана и хотел опять улизнуть, чтобы нарвать травы для подстилки, но тут его грозно позвали: он должен был помогать взрослым.

Вскоре на месте отцовской юрты остался только скелет, связанный из желтых палок, а в кузове автомашины взгорбилась гора вещей. Среди них был незаметно втиснут и ящик с тарбаганом.

Но отец, забравшись в кузов, чтобы получше уложить вещи, все-таки заметил ненужный предмет:

— Это еще что такое?! Наберут всякого хлама!.. И так мало места…

Момент был ужасный. Отец нагнулся, чтобы открыть ящик и посмотреть, что в нем находится (тарбаган, конечно, сразу бы выпрыгнул!), но тут, к облегчению Ачжока, подъехал гнавший перед собой заблудившуюся овцу давешний пастух.

— Нашел голубушку! — закричал отец и на радостях забыл про ящик.

Потом беднягу Кадыра завалили палками, войлоком, коврами, и ему стало темно. В какую-то минуту даже наступила тишина, и он попробовал грызть доску. Но заныл мотор, все дрогнуло и заскрежетало. Тарбагана кинуло из угла в угол, стукнуло чем-то, перевернуло и придавило к стенке.

Если бы Кадыр умел ценить самоотверженные человеческие поступки, он, возможно, утешился бы, когда в щель ящика провалился какой-то продолговатый предмет красного цвета. Это была морковка — наверное, вкусная для тарбаганов пища. Ачжок, чтобы передать ее своему питомцу, подверг себя настоящему риску. Когда машина мчалась во весь дух, он пробрался в тот угол кузова, где стоял ящик, и втиснулся среди елозящих вещей. Сначала ему придавило ногу, котом руку, а потом что-то навалилось сзади, и он стал задыхаться. Он все-таки успел просунуть морковку в ящик, и тут взрослые его заметили. Раздались страшные крики, машина остановилась, мальчишку извлекли из завала, как следует отругали и, кажется, шлепнули. Дна или три раза.

Но Кадыр не понимал, что ради него страдают. Он не понял даже, что морковка пища. Ведь он никогда не видел моркови. А по правде сказать, ему и не до еды было.

Он не ожидал, что жизнь может стать такой невыносимой: ни солнца, ни тишины, а убежище, в котором он теперь прячется (ящик он считал чем-то вроде норы), никуда не годится. Вместо надежных земляных стен — что-то сухое и шершаво-колючее.

А ведь он-то считал, что хуже наводнения ничего не бывает!

А грузовик мчался гладким стенным бездорожьем, переваливал округлые горы и громыхал по острым камням в ущельях. Никаких окружающих пейзажей Кадыр, разумеется, видеть не мог; он вскоре и чувствовать перестал: равнодушно переносил удары и тряску. Решил, верно, что все для него кончено, примирился… И вдруг грузовик замер.

Перед приехавшими расстилалась красивая волнистая степь, огражденная величественными хребтами, прикрытыми снегом, как будто хорошо отстиранными, белыми, но очень драными чехлами. Здесь было прохладнее, чем на прежней стоянке, трава выглядела густой и сочной, и овцы, перегнанные сюда еще вчера, увлеченно щипали неподалеку.

Кое-где по зеленой степи валялись громадные, уродливые глыбы Откуда они? Озорник великан набросал? Но ведь по правде-то великанов не было… Эти камни отломаны от далеких скал ледниками, которые приволокли их сюда на своих мощных спинах. Сами растаяли давным-давно — тяжкая ноша оставлена посреди пути.

Возле одной такой глыбы, лежавшей поблизости от стоянки, Ачжок, побаиваясь неодобрения взрослых, припрятал ящик с тарбаганом. Когда мальчишка убежал помогать устанавливать юрты, зверь, ободренный тишиной, всерьез попробовал прочность своей тюрьмы.

Плохо Ачжок знал способности тарбаганов! Это если кошку посадить в деревянный ящик, она там так и будет сидеть и жалобно мяукать. Она по природе хищница, у нее очень острые зубки-клыки, но растут они по бокам рта, и грызть ими неудобно, можно только кусать да рвать. А тарбаганы — грызуны. Передние зубы-резцы у них — как сдвоенные долота.

Кадыр принялся за доску и без особого труда проделал небольшое отверстие. Он выглянул. И застыл в ужасе…

Прямо перед дырой пошевеливал ноздрями черный масляный нос, принадлежавший лохматому, совершенно невыразимого цвета чудовищу — кошмарно пятнистому и с длинным хвостом, крючком загнутым кверху.

Тут уж тарбаган, наверное, обрадовался, что он в ящике. Хоть какое, а убежище!

Конечно, это была просто собака. Найдя Кадыра, она очень радовалась, только не знала, что теперь делать. Зверь — в ящике, значит, он уже принадлежит людям… Можно его загрызть? Или нельзя?

— Уйди, Альма! Нельзя! — закричал Ачжок, увидев собаку у ящика.

Альма не сразу подчинилась. Она завиляла хвостом и жалобно взвизгнула, как бы спрашивая с обидой: «Почему нельзя? Ведь он дикий, и я его нашла…».

Пришлось ей все-таки послушаться: мальчишка рассердился; он даже сделал вид, что хочет бросить камнем. Она отошла, но интереса к ящику не потеряла: все поглядывала на него издали и несколько раз подбегала проверить, тут ли еще пленник.