Похождения одного благонамеренного молодого человека, рассказанные им самим

Мысль - сделаться самому порядочным человеком и сделать порядочными людьми мать и сестру - засела гвоздем в мою голову. Я решил, что это должно быть так, и с этою целью собирался ехать в Петербург и там попробовать счастья и испытать свои силы... Мне шел двадцать третий год... Я был здоровым, крепким молодым человеком и, как говорили уездные дамы, далеко не уродом... "Неужели ж я не пробьюсь?" - думалось мне, и надежды, одна другой розовей, щекотали мои нервы... Ведь многого я не требую от жизни. Я желаю только приличного существования. Я хочу жить, как люди живут, - вот и все. И я буду так жить! - не раз повторял я себе, лелея эти мечты, как цель моей жизни.

Нужно было первым делом позаботиться о средствах, и я стал копить деньги. Я получал всего тридцать пять рублей и отдавал матери двадцать пять. Остальные десять я прежде тратил на себя, но теперь стал их откладывать. Я бросил курить, ходил в заплатанных сапогах и отказывал себе во всем. Я не чувствовал этих лишений и с гордостью думал, что взамен их я достигну цели... Я буду жить, как другие порядочные люди; белье у меня будет тонкое, сигары хорошие, квартира приличная. Я не раз в мечтах представлял, какая именно у меня будет квартира и как те самые люди, которые соболезновали обо мне, будут тогда изумляться: какой солидный человек, всегда при деньгах и без копейки долга... Иногда, размечтавшись, я доходил в дерзких мечтах своих даже до собственной лошади... одной лошадки, эдак шведки, круглой, сытой, какие бывают, как я видал, у докторов-немцев.

У меня бывали свободные вечера, и я решил воспользоваться ими. С этой целью обратился я за помощью к мировому судье и просил его, если случится, порекомендовать меня в качестве учителя. Он охотно согласился помочь мне в этом, и я скоро получил несколько уроков. Платили мне, конечно, мизерно, но я не особенно разбирал.

Возвращался я домой, пил два стакана чаю с черным хлебом и считал накопленные деньги, притаившись, точно вор, у себя на антресолях. Домашние меня не беспокоили, я просил их об этом... Только мать убивалась все из-за меня, полагая, что я слишком много работаю. Она не понимала, что эта работа была для меня наслаждением. Я им до времени не открывал своего плана, и только через год, когда я скопил таким образом шестьсот рублей, я объявил маменьке, что собираюсь в Петербург.

Она не ожидала этого и испугалась.

- Как в Петербург?..

- Так, маменька... Неужто вы думали, что я всю жизнь буду прозябать в этом городке и позволю вам вести такую жизнь?..

- Какую жизнь?.. Чем же это не жизнь, Петя?

- Ах, маменька!.. Разве так люди порядочные живут, как мы живем? Покойный папенька о вас не позаботился, так я, маменька, о вас позабочусь! проговорил я гордым и уверенным тоном.

- Эгоист! - раздался из-за перегородки раздраженный голос Леночки.

Я только усмехнулся и не обратил на ее глупую выходку никакого внимания. Маменька просила ее замолчать, но я поспешил прекратить готовящуюся вспыхнуть сцену.

- Оставьте, маменька, Леночку. У нее свое мнение, у меня свое. Кто из нас прав, покажет будущее... Быть может, и Леночка, когда будет постарше, поймет, что деньги - сила и что без них порядочным человеком нельзя быть!

- Неправда... неправда... неправда! - крикнула она.

- Не сердись, Лена... Я ведь не навязываю тебе своего мнения. Я говорю: быть может...

- Не может этого быть... То, что ты говоришь, безнравственно...

Я не отвечал больше сестре. Очевидно, она не понимала, что говорила.

- Вот, маменька, вам триста рублей, - продолжал я, выкладывая на стол три сотенные бумажки. - Этих денег хватит вам на год, но я надеюсь, что раньше года выпишу вас в Петербург, и тогда мы заживем отлично...

Мать изумлялась все более и более.

- Но откуда у тебя деньги?.. И как же ты-то сам будешь жить в Петербурге?..

- Деньги я честно, маменька, заработал... А для Петербурга я и себе оставил триста рублей.

Мать бросилась обнимать меня и всплакнула-таки... Жаль было ей расставаться со мной...

- Не плачьте, маменька... Я еду за счастьем и найду его... А разве вы не хотите видеть своего сына счастливым?

Пришла и Лена. И она была изумлена, когда увидала, сколько я заработал денег... Очевидно, мое упорство вселяло в ней уважение ко мне...

Она как-то грустно улыбнулась, когда я сказал ей, что в Петербурге она может учиться и что я надеюсь скоро доставить ей средства, но ни слова не ответила на мои слова. Я объявил, что уезжаю через три дня, и пошел к себе наверх.

Мне спать не хотелось... Я ходил взад и вперед по комнате в большом волнении... Я верил в свою звезду, а все-таки сомнения нет-нет да и закрадывались в мой ум. Что-то будет впереди?.. Как-то встретит меня большой незнакомый город?..

Я не помню, долго ли я так проходил, но, взглянув на часы, увидел, что уже двенадцатый час... Пора было ложиться спать.

Вдруг по лестнице раздались легкие шаги, и Лена вошла ко мне в комнату. Она была бледна... Глаза ее были красны от слез... Она приблизилась ко мне, взяла меня за руку и, заглядывая в глаза, как-то странно спросила:

- Петя!.. зачем ты едешь в Петербург?..