Похождения одного матроса

– Я имею основание думать, что эти мои пассажиры просто-таки агенты большой дороги.

– Сдается на то, Билль. Рожи отчаянные.

– Давали они телеграмму?

– Я знаю, Билль, что без особенной надобности вы не станете испытывать мою телеграфную совесть.

– Надеюсь.

– И потому я вам отвечу, что один молодец сейчас сдал телеграмму.

– Передана она?

– Нет. Только что хотел передавать.

– Так не передавайте ее!

Телеграфист на секунду опешил.

– Не передавайте телеграммы, прошу вас!

И Старый Билль передал про разговор канзасцев, слышанный им ночью у фургона.

– Он, наверное, телеграфировал в Сакраменто?

– Положим, что так.

– И звал несколько друзей к Скалистому ручью?

– Не несколько, а прямо шесть!

– Видите! Значит, я имею право просить вас не исполнять своей обязанности.

– Так-то так! Конечно, я не поступлю против совести, если не отправлю этой предательской телеграммы, Билль, призывающей к убийству. Ведь я знаю, Билль, вы будете защищаться и не позволите шести разбойникам…

– Восьми, телеграфист! – перебил Старый Билль. – Вы забыли еще двоих – моих пассажиров.

– Тем хуже… Но вы, говорю, не позволите даже и восьми негодяям взять вас, как цыпленка.

– Конечно, не позволю, тем более что у меня будет еще двое помощников – русских. Но трое против восьми – игра неравна.

– Ввиду этого, повторяю, совесть моя будет спокойна.

Не буду я виноват и против государства, если исполню вашу просьбу, Билль, и не отправлю телеграммы. Правильно ли я рассуждаю?

– Вполне. Можете сослаться на мое заявление. Могу дать и письменно.

– Спасибо, Билль, за одобрение, но вы ведь знаете, как мстительны агенты? Через неделю, много две, я буду убит здесь, в своей конторе. Понимаете, в чем загвоздка, Билль?

В том, что у меня очень милая жена, Билль, и прелестная девочка шести лет. И мне хотелось бы пожить более двух недель… Вот эти-то соображения и смущают меня…

– На этот счет будьте покойны! О неотправленной телеграмме никто, кроме нас двоих, не узнает.

– А эти молодцы? Ведь они скажут потом своим друзьям, что сдали в Виргинии телеграмму, и догадаются, что она не отправлена. И им, конечно, будет известно, что вы были в конторе…

– Эти молодцы никому больше ничего не станут говорить. Понимаете? – значительно прибавил Билль.

И его старое лицо было необыкновенно серьезно.

– Понял, Билль… В таком случае…

– Вы не отправите телеграммы?

– Не отправлю. Я будто бы ее не получал… Пожалуй, даже возьмите текст телеграммы. Ну ее к черту! – сказал телеграфист, отдавая телеграмму Биллю.

Старый Билль прочел следующие слова:

«Сакраменто. Отель Калифорния. Капитану Иглю.

Надеюсь, вы и пять друзей встретите меня у Скалистого ручья с провизией».

Билль положил телеграмму в карман и пожал руку телеграфисту.

– Возьмите уж и доллар, уплаченный за телеграмму.

Мне с ним нечего делать.

– Держите пока у себя. Он получит свое назначение. Я

спрошу у него, кому послать этот доллар, и на обратном пути сообщу, куда его послать. Прощайте!

– Прощайте, Билль. Счастливого пути!

– Благодаря вам он будет, надеюсь, счастлив! Спасибо, телеграфист!

Когда Билль вернулся в гостиницу и после недолгого своего туалета вошел в общую залу, то застал там Дунаева и Чайкина. Оба, вымытые и освеженные после ванны, уписывали поданный им завтрак. Яичница с ветчиной только что была окончена, и наши путешественники принялись за бараньи котлеты с картофелем.

Старый Билль присел к столу, занимаемому русскими, и заказал себе завтрак.

– Где это вы пропадали, Билль? Я вас искал, чтобы выпить с вами стаканчик рому. Чайк не пьет! – проговорил

Дунаев.

– Маленькое дельце было в городе! – спокойно проговорил Билль.

– А куда девались наши спутники?

– Кто их знает! А вы ловко вернули свои двести долларов, Дун. Только советую вам никогда вперед не рассказывать, сколько у вас денег.

– Больше не буду, Билль. Не сердитесь! – с подкупающим добродушием сказал Дунаев.

В общей зале, кроме Билля и двух русских и жены хозяина у буфета, никого не было. По временам кто-нибудь заходил, выпивал стаканчик рому и уходил. Старый Билль внимательно всматривался в каждого приходящего.

Чайкин заметил это и спросил:

– Пассажиров отсюда не будет?

– В конторе никто не записался. Да и места нет. Разве сзади втиснуть…

В эту минуту в залу вошел рослый, высокий мужчина в широкополой шляпе и в высоких сапогах и, подойдя к столу, проговорил:

– Не возьмете ли меня, Билль, пассажиром до Сакраменто?

– Места нет! – резко ответил Старый Билль, оглядывая своим быстрым, проницательным взглядом рослого господина с головы до ног.

Взглянул на него и Чайкин, и он ему не понравился.

Что-то неприятное было в маленьких, беспокойно бегающих глазах этого человека, и Чайкин почему-то обрадовался, что Билль ему отказал.

А тот между тем настаивал.

– У меня очень спешное дело в Сакраменто, – говорил он мягким, вкрадчивым голосом, – и я готов хоть сбоку сидеть. Вы сделаете мне большое одолжение, Билль, если возьмете.

– Места нет! – еще суровее отрезал Билль.

– Но вы берете иногда пассажиров, если и нет мест…

– Беру.

– Так отчего меня не взять, Билль?