Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица

ГЛАВА 9. НА ГРАНИ ПРОВАЛА

Йозеф Геббельс пришел к Бранденбургским воротам в назначенный день, ровно в 17.00. Прошло полчаса. Марта не появлялась.

«Шо це такэ?! Письмо написано человеком, который, чувствуется, не обманывает!» — думал он, вспоминая все хвалебные в свой адрес слова и эпитеты.

И только через час он увидел направляющуюся к нему девушку.

«Ничего!» — подумал Геббельс, глядя на Марту.

«Ну, и придурок!» — подумала Мария Сукина, глядя на великого доктора Германии, а вслух сказала:

— Хайль! Это я писала письмо.

— Дорогая моя! Ну, сколько же можно ждать?!

— Прости меня и заткнись! — сухо оборвала она его.

Подхватив Марту за руку, Геббельс повел ее в кино. Шла картина «Девушка моей мечты». Геббельсу этот фильм ужасно не нравился. Но, что не сделаешь ради любимой девушки! И он терпел…

К утру на столе Гиммлера лежали фотографии со сценами «любовных» встреч.

Гиммлер с Шелленбергом потирали руки. Они были готовы растоптать бывшего компаньона, не брезгуя никакими средствами.

— Я представляю лицо фюрера в момент, когда он увидит эту кинопленку, — то и дело повторял Шелленберг. — Наш доктор теперь за все поплатится! Скотина!

— Послушайте, Шелленберг, но вы же, и только вы, были автором операции «Шнапс», — орал Гиммлер. — И если расследование зайдет далеко, то дело может дойти и до меня! А это, вы сами понимаете — стыд и позор!

— У меня есть надежное прикрытие.

— Что вы имеете ввиду?

— Я продумал все. Поставкой шнапса в Россию занимался генерал Вольф, не так ли?! Он и сейчас прорабатывает все детали этой операции с американцами, совершенно не подозревая о случившемся провале. Это первое… Второе. Через специально подобранных подставных лиц продуманы каналы прикрытия; последнее доверено Штирлицу, который, в соответствии с задуманным планом, выводит Шлага на связь с наиболее крупными швейцарскими ликероводочными комбинатами… И, наконец, самое главное, если операция «Шнапс» — провалена («Геббельс, конечно же, трус и подлый предатель!» — подумал Шелленберг) и, извиняюсь, придурок Геббельс вышел из игры, поставим в Россию, например, армянский коньяк, цистерны с которым давно стоят на границе Швейцарии с Германией и ждут своих российских потребителей.

— Это безумие, Шелленберг!

— Рейхсфюрер, нашим алиби будет являться генерал Вольф, который, в случае необходимости, выйдет из игры также как и доктор Геббельс…

— Ваше алиби, ваше… — оборвал его Гиммлер. — Неутомимый подхалим вытянулся по стойке смирно, давая понять любимому шефу свое бескомпромиссное согласие. Рейхсфюрер заметил это и не поленился похвалить своего любимчика:

— Молодец!

«Молодец — в смысле «дурак»!» — предположил Шелленберг, а вслух прочеканил: — Рейхсфюрер, ради вас — хоть в Сибирь!

— Будет тебе еще Сибирь…

Неожиданно открылась дверь и в кабинет вбежал Штирлиц.

— Рейхсфюрер! — задыхаясь, заорал он. — Можете меня считать сумасшедшим, но с сегодняшнего утра — мы все «под колпаком» у Мюллера! Вы, надеюсь, знаете что это такое?! — Штирлиц сделал особо шпионское выражение лица.

— Что все это значит, господин Штирлиц?! — прямо глядя в честные глаза Штирлица, заорал испуганный Гиммлер.

— Объяснитесь! — подхватил подхалим первой гильдии Шелленберг.

— Я сегодня узнал от Кальтенбруннера о том, что Мюллер, негласно, снимает отпечатки пальцев со всех сотрудников аппаратов СД и Гестапо. Дорогой рейхсфюрер, что-то затевается! — шепотом пробубнил Штирлиц.

— Но почему же эта полицейская ищейка не сообщила об этом мне? — c удивлением прошипел Гиммлер.

— Этого я не могу знать! — устало промолвил Штирлиц.

— Шелленберг, а что вы думаете по этому поводу? — спросил Гиммлер, пытаясь хоть как-то решить идиотскую проблему.

— Я думаю, — c умным видом начал Шелленберг, — что в этом деле может быть замешан только Геринг, так как Геббельс вышел из игры, фюреру не до этого — у него проблемы в семейной жизни, а Борман занят своей пропавшей секретаршей.

Штирлиц загадочно улыбнулся.

— Кроме этого, — продолжал Шелленберг, — только у Геринга очень хорошие связи с Мюллером. Вы конечно же помните, господа, что именно Геринг в 1942 году достал Мюллеру открытку на «Мерседес» по цене, над которой можно было бы долго ржать, так как по тем временам это было смехотворно дешево.