Похоже, игра подходит к концу

Его привели в тёмное помещение и сказали ждать. Затем включился свет, и мальчик понял, что он в крохотной комнате без окон, с одной лишь кроватью и отдельной кабинкой под унитаз. Ничего похожего, что он мог бы назвать «домом», о котором так долго мечтал.

Он медленно прошёл к центру комнаты, взглянул на жёлтый пахучий матрас, сел на кровать и громко заплакал, закрывая лицо и моля всех на свете богов лишь об одном – чтобы кто-нибудь его отсюда забрал.

Артур был самым старшим ребёнком в клетках аукциона – ему было пятнадцать, и он всё понимал. Осознавал, что с ним произошло и что последует далее.

Но почему же он тогда добровольно согласился на «усыновление»? Мальчик и сам не знает. Наверное, потому что всегда об этом мечтал, и, зацепившись хоть за какую-то возможность, безоговорочно в неё поверил.

Но его спустили с небес на землю. Он понял, что никто его не усыновлял, и что дом из его фантазий оказался закрытой комнатой без окон. Артур понял, что слухи правдивы – в мире есть рабство, и каждый может стать его частью. Раньше он до последнего отрицал эту возможность, приводя в пример прогресс и абсурдность такого явления, но сейчас видел это воочию. Понимал, что стал рабом. Добровольно.

Ему было пятнадцать лет, и за всю жизнь в детдоме его характер сильно очерствел, заставляя отбросить все мечты и желания кроме одного. Мало что могло сломать мальчика.

Но сейчас он плакал. Ревел во весь голос от осознания, насколько же никчёмна его жизнь. У него почти не было друзей, не было денег, не было даже минимума, который желает ребёнок его возраста. Он свято верил, что есть возможность всё исправить.

А теперь он в клетке, а из будущего – только тьма.

/Спустя шесть дней/

Прошла неделя. Каждый день его стабильно кормили, три раза вывели в душ, и один раз даже позволили поговорить с другими детьми! Все они были моложе и глупее, и большинство даже не понимало, куда они попали и что их ожидает. Для девятилетних детдомовцев это было сродни приключению, в конце которого обязательно будет свет.

В тот день мальчик снова заплакал. Нет, света не будет.

/Спустя пять дней/

Сегодня объявили, что приближается день аукциона, чтобы это не значило. Начались приготовления.

Артура заставили просидеть в душе несколько часов и старательно стереть с себя всю въевшуюся грязь улиц Третьего Круга. Затем мальчика отвели в длинную комнату с кучей зеркал и сидящих перед ними детей, которые все как один были разодеты в серую майку и шорты. Парень исключением не был.

Когда его усадили на довольно мягкое кресло, подошедший сзади человек принялся гримировать подростка. Главными его целями, конечно, были побои, полученные за пятнадцать лет жизни в детдоме. Спустя час визажист закончил свою работу. Теперь мальчик выглядел так, как и должен выглядеть обычный мальчик с обычной жизнью.

Выглядел как полностью ликвидный товар.

Тогда же ему и объяснили, что будет дальше: через пару часов начнётся аукцион, где самые состоятельные люди страны начнут выкупать скот под личное пользование.

Теперь мальчик понял, почему с ним так хорошо обращались. Его просто откармливали.

— Чёрт…, - он схватился за волосы, - Чёрт… чёрт… ЧЁРТ…, - его голос сорвался в плачь, - За что…, - по щекам вновь потекли слёзы, а грудь затряслась, - Боже… боже, за что…

— Твою мать, хватит реветь! – гаркнул на него визажист.

Выдрессированный в детдоме мальчик сразу же застыл от крика взрослого.

— Каждые полгода одно и то же. Пять лет вы ноете и ноете, ноете и ноете, - он подошёл поправлять причёску, - Когда же вас, сука, начнут намеренно на продажу выращивать?!

— Я не хочу…, - Артур старался не плакать, но даже сомкнув челюсть и прокусив губу, его голос срывался в писк, - Я не хочу. Пожалуйста, я не хочу…

— Все не хотят. Но это ваша судьба, и стоит смириться. А если продолжишь портить мою работу, клянусь богом, я подтасую результаты и тебя пристроят поехавшему педофилу, трахающему молодых пацанов, понял? Заткнись и сиди!

— Чёрт… чёрт-чёрт-чёрт! – мальчик вновь хотел схватиться за волосы, но вовремя остановился.

Семилетняя девочка, сидящая справа от парня, удивлённо на него посмотрела.

— Эй, мальчик, а ты чего плачешь? – спросила она, - Что-то случилось?

В глазах девочки читалось беспокойство и удивление.

— Чёрт, - Артур со всей силы закрыл рот и завопил сквозь ладонь, - ЧЁ-Ё-Ё-Ё-Ё-Ё-РТ! Нет…, - фантазия вырисовывала ближайшее будущее, - Нет, нет, сука, нет!

— Внимание, аукцион начинается, всем занять места!

«Почему я?”, - в голове крутился один вопрос, - “Почему именно я?!”

— Присаживайтесь, господа. Мест хватит на всех!

“Ну почему?”, - дыхание всё учащалось, в глазах мутнело, - “НУ ПОЧЕМУ? Что я такого сделал?! Что… что… я...”, - дышать становилось труднее.

— Так, пятнадцать – на выход! - сказал охранник, мельком заглянувший в гримёрку.

— Так, вставай, - визажист толкнул мальчика в плечо, - Снаружи будут стоять другие сотрудники – слушайся их.