Покидая мир

— Ей был всего тридцать один год, муж, маленький сын, студенты ее очень любили, — рассказывал профессор Сандерс. — Талантливый исследователь — ее ждало большое будущее в науке. Она была настоящей звездой, причем на самом взлете. Может показаться бестактным, что я все это вам рассказываю. Однако, мне кажется, лучше уж вам заранее четко представлять себе, чьей преемницей вы становитесь, чем выяснять это обычным для кафедры способом: слыша за спиной пересуды о том, что она была здесь общей любимицей.

— Благодарю, я ценю вашу прямоту.

— Это в моем стиле. Поэтому сейчас я намерен так же прямо и откровенно обсудить с вами кое-какие моменты. Как вам известно, данная должность предполагает заключение впоследствии бессрочного контракта. Но такой контракт вам могут и не предложить, если не будет выполнено необходимое условие — в ближайшие четыре года вы должны будете подготовить к печати книгу, причем желательно издать ее в твердом переплете и опубликовать в академическом издательстве достаточно высокого уровня. Так что начинайте работать над этим без промедления. Второе, о чем я должен поставить вас в известность: все на нашей кафедре в курсе того, что у вас был роман с Дэвидом Генри.

— Понимаю, — выдавила я наконец, подумав, какой же я была дурой, полагая, будто до Новой Англии не доползли сплетни об этой части моей жизни.

— Я говорю вам это не для того, чтобы поставить вас в неловкое положение, сам я не выношу никаких суждений по этому поводу. Хочу, чтобы вы знали: я наводил о вас справки в Гарварде у профессора Готордена. Он отзывался о вас превосходно, однако я задал прямой вопрос о том, не создала ли ваша связь с Дэвидом Генри проблем ему или другим членам кафедры. Он ответил, что вы были весьма тактичны и вели себя осмотрительно.

— Все это в прошлом, профессор. — Я прервала Сандерса. — И я искренне надеюсь, что на кафедре обо мне не станут судить по событиям настолько личным, что они никогда не обсуждались ни с одним человеком.К тому же они не имеют решительно никакого отношения к моей диссертации…

— О которой Готорден отозвался как о первоклассной работе. — Сандерс не дал мне закончить фразу. — Я бы не стал предлагать вам должность, если бы не сознавал, что вы считаете эти отношения безвозвратно ушедшими в прошлое и невозможными в будущем.

— Все, что было связано с профессором Дэвидом Генри, в прошлом… и это никогда не повторится.

Лишний раз я увидела подтверждение одного из самых фундаментальных законов жизни: прошлое не проходит бесследно, отголоски его эхом отдаются на протяжении всей твоей жизни, определяя дальнейшее существование. Если повезет, это эхо будет раздаваться только для тебя, в самой потаенной области — твоем собственном сознании. Если же обстоятельства твоей жизни стали достоянием общественности, тебе суждено навеки оставаться в тени подозрений.

Профессор Сандерс решил рискнуть и поверить мои словам. После этого разговора он практически немедленно сообщил, что я принята и могу приступить в работе уже через четыре дня, с ближайшего понедельника.

— Не возражаю, но мне необходимо войти в курс дела, познакомиться со всеми материалами и учебными планами профессора Холдер.

В то же день после обеда меня проводили в кабинет Деборы Холдер. Там все выглядело так, будто хозяйка по-прежнему его занимала. Остановившись в дверях рядом с Сандерсом, я рассматривала плотно забитые полки — мне показалось, что я заметила на них первые издания Эмили Дикинсон и Синклера Льюиса, — кипы бумаг, плакат в раме со схемой парижского метро и настенную доску, увешанную многочисленными семейными фото. Дебора Холдер была миловидной женщиной с гладко зачесанными назад черными волосами и непринужденной улыбкой. Судя по снимкам, из одежды она явно предпочитала толстые шерстяные свитера и синие джинсы. Так же был одет и бородатый мужчина лет тридцати с небольшим, появлявшийся рядом с ней на большинстве фотографий. Был там и маленький мальчик, камера запечатлела его в разное время, начиная с рождения. На последних портретах ребенку было на вид года четыре, и он обнимал за шею мать, бледную и изможденную, в косынке, покрывающей голову, уже безволосую.

Осматриваясь, я обращала внимания на детали. Создавалось впечатление, что обитатель кабинета еще здесь, жизнь не остановилась. Дебора Холдер словно только что вышла за дверь и может возвратиться в любую минуту. Профессор Сандерс, наверное, прочитал мои мысли, потому что заговорил: