Покинуть Париж и уцелеть

Запутавшись в желаниях и размышлениях, она незаметно для себя уснула, однако ненадолго. Встрепенулась, когда самолет уже готов был идти на посадку. Мысли снова оккупировал Роман, но вскоре он уступил первенство Люку. Полина с волнением представляла, как пройдет завтрашнее слушание и каким образом вести себя с мужчиной, который уже менее чем через сутки станет ее бывшим мужем.

Глава 11

– Фамилию можешь оставить себе. – Люк вежливо подал Полине руку, помогая спуститься по ступеням к машине, ожидающей их на стоянке у здания суда. – Конечно, если желаешь.

– Оставлю, – ответила Полина с едва уловимой ноткой грусти в голосе. – Мне нравится называться мадам Матуа. Красиво звучит.

– Лучше, чем твоя настоящая. – Люк попытался произнести фамилию, доставшуюся Полине от отца. – Ники-фо-ро-ва, – гадко исковеркал он буквы, при этом сделал ударение на предпоследнем слоге.

– Очень смешно, – усмехнулась Полина, похлопав его по плечу. – Год назад ты правильно произносил ее, но стоило мне стать бывшей женой, и ты вдруг начал ломать язык.

– Раньше все было по-другому. Даже ты была красивее, – Люк с видом знатока оглядел ее фигуру. – Климат Москвы на тебя плохо влияет.

Полина невольно провела рукой по бедру и улыбнулась. Неуверенность, появившаяся после этих слов, вдруг исчезла, так как стало отчетливо ясно, что взгляд Люка и его губы говорили разные вещи. Подобное противоречие было свойственно мсье Матуа. Он часто пользовался этой уловкой, чтобы запутать собеседника и заставить думать исключительно о своей персоне. В такие минуты человек становился беззащитным, так как все его мысли были направлены только на то, чтобы узнать, правду ли сказал этот привлекательный мужчина. Если да, то почему его лицо говорит обратное? Люк солгал, назвав Полину дурнушкой. Она знала, что сегодня выглядит как никогда изящно и волнующе. Классическое черное платье с глухим воротом, но высоко открывающее ноги. Нежные чулки-паутинки, такие тонкие, что кажутся невидимыми, будто художник легкими взмахами кисти провел по лодыжкам и коленкам, слегка оттенив кожу. Туфли, разумеется, на высоких каблуках и яркий оранжевый плащ. Благо, что погода позволяла так легко одеться, да и настроение было подходящим. Полина, не поленившись, долгое время провела у зеркала, доводя макияж до совершенства и забирая волосы в безупречно гладкий хвост на затылке. Поэтому слова Люка, намекнувшего на ее невзрачный внешний вид, заставили губы тесно сомкнуться, а подбородок обидчиво задрожать. Получается, она приложила столько усилий, чтобы выглядеть сногсшибательно, но ее старания не были замечены. «Стоп!» – тут же остановила себя Полина, вдруг осознав, что все это – одежда, макияж, прическа и улыбка на лице – предназначалось только Люку. Не для себя она была красивой и не потому, что сегодня очень важный день, а именно чтобы он «посмотрел, оценил и расстроился».

– Москва восхитительна, – сказала Полина. – К тому же город не может изменить человека. Это способны сделать лишь люди, поэтому не обижай меня своими словами.

– Ты мне больше не жена, дорогая. И я не обязан заботиться о твоем настроении.

– Разумеется, не обязан. Но правил приличия никто не отменял. Куда же делась твоя пресловутая обходительность?

– Ты флиртуешь со мной? – Люк остановился, с прохладным любопытством осмотрел Полину и, насмешливо фыркнув, отвернулся.

– Тебе показалось, – поторопилась оправдаться Полина. – У меня просто хорошее настроение. Мы ведь свободны, Люк! Странное ощущение в душе, словно я что-то приобрела, но что именно – пока не понимаю. Наверное, поэтому я сейчас немного не такая, какой ты привык меня видеть.

Она вспомнила, как пятнадцать минут назад им выдали на руки бумаги, говорящие о том, что мсье и мадам Матуа отныне бывшие супруги. Печать, подпись и – вуаля! – здравствуй, разведенка! Месяц назад Полина изнывала от нетерпения обрести долгожданную свободу. Только и думала, с каким восторгом выбежит из здания суда, счастливо размахивая свидетельством о расторжении брака. Мечтала, как у ступеней ее будет ожидать Роман, подхватит в объятия и закружит, довольный, что его дама отныне принадлежит ему одному. Реальность оказалась намного прозаичнее красочной фантазии. Романа рядом не было, его место занял Люк, который целомудренно поцеловал Полину в щеку, поздравив с избавлением от оков, а теперь провожает к своему автомобилю, пообещав подвезти до отеля, где она остановилась. На душе уныло и противно, хочется плакать. Кроме того, было неприятно наблюдать, что Люк никак не реагирует на происходящее. Он выглядел спокойным и мягким, будто не с любимой женой развелся, а пришел в кафе откушать блинчиков с сиропом. Где та напористость, которую он демонстрировал в их последнюю встречу? Куда исчезла страсть, опаляющая все вокруг и заставляющая воздух закипать от напряжения, как в те минуты, когда Полина забирала вещи из их квартиры? Осталась одна лишь холодность, граничащая с безразличием.