Поклонник

– Сделаю, – отвечает водитель Матвея, прекрасно понимая, о чем идет речь.

И добавляет:

– Вместе с ним девушка, его бывшая подружка. Вам понравится. Красивая.

– Замечательно. Ее – в подвал. Пусть отдыхает с остальными. Где Стас? – любопытствует Габриэль, не отрывая взгляда от картины. Беспокойство нарастает все больше.

– Едет, скоро будет. Ангелина сбежала от него, но он ее нашел.

– Шустрая девочка, – смеется Габриэль. – Что ж, следи за гостем и дай мне знать, когда он придет в себя. Пора расставить точки над «и».

Он отключается и снова смотрит на картину.

Внезапно художнику становится понятно, в чем дело. Что ему так не нравится, что беспокоит.

Мертвая девушка на холсте открыла глаза и следит за ним. Ее глаза как у пластиковой игрушки – белые и пустые, без радужки, с одним только черным зрачком. Он двигается туда-сюда, будто маятник.

Габриэль хмурится, берет кисть и черную краску. И начинает методично закрашивать ей глаза. Два черных круга на безжизненном лице. Она больше не посмеет за ним следить. Ни одна из его картин не посмеет этого делать.

Габриэль окунает палец в черную гуашь, высовывает язык и проводит по нему, оставляя черную полосу. А затем покидает мастерскую. Однако вновь останавливается у лестницы, под которой находятся стеллажи, и берет фотографию в деревянной рамке, на которой изображены мальчик и девочка.

Габриэль вытаскивает снимок из-под стекла – оказывается, он сложен вдвое. Его тонкие, аристократические пальцы разгибают фото, и видно, что на нем запечатлены не двое детей, а трое. Мальчик лет двенадцати и две абсолютно одинаковые девочки. Близняшки. Одну из них мальчик обнимает за плечо, и она улыбается. Другая сидит поодаль, и лицо ее хмурое.

Габриэль смеется.

* * *

Матвей приходит в себя с тихим стоном и открывает глаза, чувствуя, как разрывается от боли голова. По телу разлита слабость. Во рту горчит. Мысли путаются. Он обездвижен – сидит на железном стуле с заведенными назад и связанными руками. Ноги тоже связаны. И все, что он может, – поворачивать голову.

Матвей с трудом осматривается и понимает, что находится в полутемном сводчатом помещении без окон и с неясными изображениями на потолке и стенах, похожими на росписи в храмах. Рядом с ним еще несколько железных стульев, но пустых. Пахнет гнилыми цветами – повсюду горшки с засушенными мертвыми розами.

Последнее, что Матвей помнит: Ангелина, сидящая на заднем сиденье машины, которая хочет его поцеловать. Помнит глухую ярость, сжавшую его в своих тисках, помнит удивление, страх, снова ярость, из-за которой он перестал себя контролировать. А еще он прекрасно помнит, что это была не его Ангелина. И осознание этого было похоже на пронзившую его тело молнию.

От нее не пахнет ванильным мороженым. Ее запах – пионы и какао, а еще – масляные краски. У нее другая мимика и другой взгляд – острый, терпкий. На шее – маленькая родинка, которую он раньше не замечал. И нет крохотного шрамика на ладони. Это не Ангелина Ланская. Не его принцесса, которую он любил и ненавидел, а другая девушка с ее лицом и фигурой.

Матвей понял это, хорошо присмотревшись к гостье. И многие вещи стали ему ясны всего за какое-то короткое мгновение. Эта девушка целовалась на видео с Габриэлем. Эта девушка была даймоном в «Легионе». Эта девушка убила его брата, а потом что-то сделала с ним и привезла в это странное место.

Матвей пытается освободиться, но все попытки тщетны – он крепко привязан к железному стулу. Он должен это сделать, чтобы спастись самому и спасти Ангелину. И сколько бы он ни старался, все его усилия тщетны. Он рычит, но не сдается. Запястья стираются в кровь, но высвободить их из веревок не получается.

– Зря стараешься, – слышит он вдруг знакомый голос.

Вспыхивает теплый свет, слепящий глаза, и на расписных сводчатых стенах оживают ангелы – их глаза заколочены, а рты – зашиты. Но не это пугает Матвея, а совсем другое. К нему неспешно приближаются Стас и Габриэль с девушкой на руках. Он осторожно несет Ангелину, которая находится без сознания.

– Что ты с ней сделал? – в бешенстве хрипит Матвей, снова и снова пытаясь высвободиться.

Вены на его руках вздуваются, на лбу выступает пот. Не получается.

– Ничего, – спокойно отвечает Габриэль и усаживает беспомощную Ангелину на стул, Стас помогает ему привязать и ее.

– Отпусти ее, ублюдок! Отпусти немедленно! Ты слышишь? Иначе я тебя убью! Клянусь, что убью!

В Матвее просыпается зверь, готовый рвать и терзать врагов. И его голос все больше становится похож на рык.

– Советую тебе быть вежливым, друг мой, – говорит Габриэль, гладя Ангелину по карамельно-русым волосам. – Все-таки ты в гостях, а гости не должны вести себя так с хозяевами.

Матвей выплевывает несколько грязных слов, за что получает пощечину.

– Если ты не замолчишь, я буду вынужден зашить твой грязный рот, – строго говорит Габриэль, – и если ты думаешь, что это пустая угроза, то ошибаешься.