Поклонник

– К-кого? – спрашивает она.

– Меня, твоего брата, и Розу, твою сестру, – отвечает он.

И в это же время в сводчатую комнату входит точная копия Ангелины. У нее точно такая же фигура, точно такое же лицо, даже волосы точно такие же. Единственное различие – одежда. На Ангелине куртка и джинсы, на ее копии – длинное мятное платье со шлейфом. А еще у них разные глаза. В глазах Ангелины – страх и непонимание. В глазах копии смех и толика безумия.

* * *

Я смотрю на девушку со своим лицом и ничего не понимаю. Кто она? Откуда здесь взялась? Она реальна или же плод моей воспаленной фантазии? А может быть, это я? Мне кажется, что я сошла с ума, что стены с ужасными ликами на них кружатся и что я кружусь вместе с ними. Мне страшно настолько, что я едва не теряю сознание. Моя кровь кажется ледяной, а руки и ноги – сделанными из стекла: одно лишнее движение – и они разобьются.

Я думала, что познала все оттенки страха, но это не так. Сейчас я на самой его вершине, стою на ковре, сотканном из сотен лезвий, и моя холодная кровь вытекает из маленьких глубоких ран на ступнях. Еще немного – и мое несчастное, истерзанное сердце разорвется на части. А цветы, что живут под моей кожей, прорастут сквозь нее кровавыми пятнами.

Больше, чем за себя, я боюсь за Матвея. Я не хочу, чтобы ему было больно. Пусть лучше я пострадаю, но только не он, не он! Не знаю, что происходит, но я хочу его защитить, закрыть собой, уберечь от кровавой участи.

– Наконец наша семья воссоединилась, – с умилением говорит Габриэль, а я не понимаю, о чем этот безумец, изуродовавший мою жизнь. – Старший брат и две его младшие сестренки. Сегодня особенный день. Я так рад.

– Привет, сестренка, давно не виделись, – улыбается копия.

У нее точно такой же голос, как и у меня.

Но разве такое может быть?

– Кто ты? – шепчу я потерянно. – Кто ты и чего хочешь?

– Ну вот, – дует губы копия. – Ты так и не вспомнила. Меня зовут Роза. Я твоя близняшка. Но я старше тебя на целых пятнадцать минут. По крайней мере, так говорила мама. Что, ты и маму не помнишь? Убила маму и не помнишь. Ай-ай-ай.

– Я не убивала маму. Я не могла…

– Врать нехорошо, – качает головой Роза. – Ты еще и папу убила. Эй, Веселов, каково тебе было спать с убийцей?

Матвей, на лице которого скотч, наблюдает за нами, его глаза горят ненавистью. Габриэль тоже не отрывает от нас жадного взгляда, в котором плещется безумие. Роза подходит ко мне, склоняется и рассматривает мое лицо. Она гладит меня по щеке, касается волос, разглядывает, будто куклу за стеклянной витриной, решая, купить или нет.

Наши взгляды встречаются. Меня бьет током. Это я. Это другая я. Я, которой не должно было существовать.

– Кожа лучше, чем у меня, – недовольно замечает Роза. – И волосы гуще. Почему?

– Я никого не убивала, – шепчу я солеными от слез губами. – Я не убивала, не убивала, не убивала…

– Не оправдывайся.

– Я не убивала.

Она смеется, глядя, как жалко я на нее смотрю. Чувствует мой страх. Упивается им.

– Ты такая забавная, Лиля, – качает головой Роза. – Всегда была забавной и глупой.

Лиля… Это что-то знакомое. Лиля… Лиля… Так звали девочку из моего сна! Ту, которая едва не погибла при пожаре. Власова Лилия Сергеевна – это мое прежнее имя.

– Ты узнала, что приемная, но понятия не имела, что у тебя есть сестра-близнец? – спрашивает Габриэль, подходя к Розе и кладя руку на ее плечо.

Она улыбается, преданно на него глядя. Как собака на хозяина.

Я мотаю головой, не в силах оторвать взгляда от Розы. Будто бы напротив меня стоит мое отражение, сошедшее с зеркала. Отражение, которое хочет меня убить. Интересно, кто быстрее сделает это? Роза или терзающий меня диким зверем страх?

Мне хотелось бы, чтобы мои чувства вновь заморозились, чтобы мне снова было все равно, но этого не происходит. Теперь я должна прочувствовать все сполна. Это мой крест.

– Это так здорово – найти родного человека, продолжает Габриэль, – при этом похожего на тебя как две капли воды. Впрочем, я никогда вас не путал – с самого рождения. Иначе каким бы я был старшим братом?

– Валентин, – вдруг вспоминаю я сон. – Мальчика, который был моим старшим братом, зовут Валентин.

– Верно, – довольно кивает Габриэль. – Это мое настоящее имя. Впрочем, я его терпеть не могу.

– Вспомнила его имя?

Пальцы Розы больно вцепляются в мой подбородок. Она не говорит, а шипит, словно змея.

– Может быть, вспомнишь, как оставила всех нас сиротами, сестренка?

В ее глазах больше нет смеха – только ненависть. Она ненавидит меня так сильно, что готова убить. Она хочет выпить мою кровь, сломать мои кости, вытянуть каждую жилу. Это ненависть с оттенком безумия, ненависть, которая завораживает своей чистейшей тьмой, и я смотрю на сестру так, будто бы она меня загипнотизировала.

– Я не помню, – едва слышно отвечаю я, и она бьет меня по лицу со всего размаха, так, что на губах появляется кровь.

– А я все помню, моя маленькая сестренка, все! Ее – или мой? – Голос наполнен звенящей яростью.

– Перестань, – холодно говорит Габриэль.

Роза тотчас опускает занесенную руку.