Поклонник

– О чем вы? – спрашиваю я.

– Ой, Роза, прекрати! – заливается смехом брюнетка.

И я ее обрываю:

– Я не Роза.

Девушка замолкает и ошарашенно разглядывает меня. Зачем-то касается моих волос своими пальцами и отпускает их.

– Быть не может, – бормочет она, – вы один в один моя приятельница Роза. Ну надо же! Двойники? Сестры-близняшки у нее нет.

– У меня тоже, – отрезаю я.

– У вас точно такое же лицо, но только сейчас я понимаю, что выражение другое. Обалдеть, и бывает же такое! – Она прижимает пальцы с черными ногтями ко рту. – Господи, неужели и у меня есть двойник?..

То и дело оглядываясь на нас, она уходит.

– Что это было? – спрашивает Матвей тихим взбешенным голосом. – Что еще за блондин? Снова Стас?

Я качаю головой.

– Волчонок, что ты несешь? Она же сказала, что ошиблась. Может, сумасшедшая? Или в этом городе и правда есть девушка, похожая на меня.

– Если я узнаю, что ты с ним встречалась, я его убью, – глухо говорит Матвей. Его глаза опасно блестят. И его словам можно верить.

– Я тоже обожаю твою ревность, – ласково отвечаю я. – Она у тебя получается лучше, чем у меня.

И тоже будоражит кровь. Встав со своего места, я иду к Матвею, обнимаю со спины, скрестив на груди руки, и целую в шею и подбородок. И мне плевать, что на нас кто-то смотрит.

– Ты только мой, – шепчу ему я. – И я принадлежу только тебе.

Он соглашается со мной и, повернувшись, неспешно целует, вдыхая в меня свою искристую тьму.

Когда я отлучаюсь в туалет, то, моя руки, смотрю на свое отражение. Неужели у меня в Москве есть двойник? Разве такое возможно? Мне кажется, что уголки губ моего отражения подергиваются. «Еще как, – шипит спрятавшийся демон, – еще как».

* * *

Матвей отвозит Ангелину домой, провожает до самой квартиры, говорит, что вернется утром и они поедут встречать ее мать.

На прощание она так сладко и горячо целует его, обхватив руками за пояс и прижимаясь своей грудью к его груди, что он с трудом уносит ноги из ее квартиры, боясь, что у него окончательно сорвет из-за Ангелины крышу и он просто бросится на нее, как голодный зверь. Может быть, она тоже хочет этого – теперь почти не смущается, когда он касается ее, напротив, выпрашивает эти запретные ласки и сама постепенно все смелее и смелее изучает его тело, обжигая его кожу своим частым дыханием. Но у него свои планы. Старые и покрытые кровавым пеплом.

Кровь за кровь. Око за око. Любовь за любовь. Матвей снова садится в машину и едет по ночным, ярко освещенным дорогам на сбор «Легиона». Наступило первое воскресенье октября. Сегодня станет известно, чья ставка сыграет. Кто из трибунов победил, а кто проиграл.

Сбор даймонов под предводительством Князя проходит в тайной комнате закрытого клуба, о котором не написано ни в одном туристическом маршруте. «Легион» – тридцать три человека. Неизменная цифра. У каждого – маска. Белая маска с красными потеками слез, струящихся из глаз. Она частично гарантирует анонимность. Хотя Князь знает каждого из них в лицо. Он хозяин этого места, и он должен следить за «чистотой рядов».

Частного клуба нет ни на одной карте. Зато у него есть девиз: «Panem et circenses» – «Хлеба и зрелищ». Хлеб у них есть. А вот со зрелищами проблема. Это место сбора людей, у которых есть все: и деньги, и власть, и любые возможности. Однако они скучают, им все надоело, слишком приелось, кажется пресным и ненастоящим. Этим людям нужны эмоции – такие, чтоб в жилах бурлила кровь, чтобы из глаз летели целые созвездия, чтобы эмоции были на самом пределе.

Они хотят жить. Сверкать. Доминировать. Хотят спорить с миром. Доказывать свое превосходство. Быть особенными. Хотят вершить судьбы. Они словно полубоги, сидящие на вершине жизни со скучающим видом и накалывающие людей-бабочек на свои иглы. И у каждого своя коллекция, свои трофеи.

«Легион» позволяет им ходить по самой тонкой безумной грани. И не просто взращивает чувство особенности, а дает индульгенцию на любые грехи – полубогам все можно. Мир для них не делится на «хорошо» или «плохо», перестает быть многоцветным или хотя бы двухцветным. Мир становится единым, монохромным – «то, как я хочу, и никак иначе». Это тайное общество, где все сопричастны и равны друг другу, но выше всех остальных. Сообщество бунтарей, выступающих против обветшалых догм.

Князь, их непревзойденный лидер, говорит, что каждый из них увидит себя в «Демоне сидящем». И все они послушно стараются увидеть в картине свое отражение. Могущественных, но погруженных в тоску. Уставших и обреченных. Тоскующих и несломленных. Хотя на самом деле большинство из них – наследники состояний, которым нечем заняться, или экзальтированные творческие личности, или просто душевнобольные.

«В сложные времена такие, как мы, должны оставаться вместе, – говорит Князь, и его голос проникает в душу каждого из членов “Легиона”. – Это время – время выбора, и мы даем людям возможность выбрать. Нам остается лишь наблюдать за тем, что они будут делать. Только это поможет развеять нашу тоску. Только это – самое искусное развлечение, позволяющее нам скоротать вечность».