Поклонник

Матвей засыпает в одежде, сидя на диване, – так, что разбитые в кровь костяшки покоятся на коленях, и ему снится, как они с Ангелиной лежат на черных шелковых простынях. Она полностью обнажена и делает то, о чем он даже помыслить не мог. Ее пушистые карамельные волосы рассыпаются по его груди, руки упираются в плечи, и когда она склоняется к его лицу, чтобы поцеловать, он видит, что ее губы становятся черными – наливаются черничной тьмой, прежде чем приникнуть к его губам. Ему страшно, но желание побеждает страх, и он впивается в эти черные сладкие губы, не желая отпускать. И резко просыпается с ее именем на губах. Ему хочется, чтобы все, что он видел во сне, повторилось и наяву.

Глава 14

Несмотря на появление Габриэля в моей жизни, этой ночью я сплю спокойно, и, встав по будильнику, чувствую себя выспавшейся. Первым делом я вспоминаю Матвея и то, что он рассказал о себе. Меня охватывают нежность и жалость. Я так хочу помочь ему, но как и чем, не знаю. Я буду просто его любить – за всех тех, кто оставил его, уйдя к вечному свету. И однажды он это поймет.

Наши отношения странные, и сами мы непростые, но я, глядя на вишневый рассвет, хочу верить, что все получится. Верить нужно. Иначе совсем тоска.

«Доброе утро, волчонок, – записываю я ему аудиосообщение. – Пусть этот день будет приятным и легким! Я очень тебя люблю».

И улыбаюсь, представляя, как он будет это слушать и что ответит. Но Матвей молчит – наверное, у него много дел. Но неужели у него не найдется свободной минутки, чтобы ответить мне?

Сегодня выходной, а завтра приезжает мама, и это значит, что пришло время генеральной уборки. Весь день я привожу квартиру в порядок. К ее приезду все должно сиять и сверкать. Потом, уставшая, я сажусь за домашнее задание, то и дело поглядывая в телефон. Матвей все не отвечает. Я пишу ему еще несколько сообщений, звоню, но его телефон выключен. Я нервничаю. Я думаю, вдруг проклятый Габриэль все ему рассказал и теперь Матвей больше не захочет иметь со мной дела.

О себе он дает знать часов в одиннадцать, когда я уже начинаю сходить с ума, не понимая, куда он пропал. Матвей звонит мне и, словно ничего не произошло, приглашает на поздний ужин в ресторан.

– Где ты был весь день? – возмущенно спрашиваю я. – Почему не отвечал? По-твоему, это нормально, что я все время нервничала, не зная, что с тобой случилось?

– Со мной ничего не случилось, – отвечает Матвей. – Было слишком много работы. Я безумно устал. Давай встретимся? Я соскучился, принцесса.

О работе в финансовом конгломерате «Аутем-групп», который оставил ему отец, он почти не рассказывает – не любит эту тему. Слыша о том, что он скучал, я соглашаюсь. Не знаю, как это работает. Я просто вдруг забываю свои обиды. Он же скучал. Я тоже скучала. Мы должны увидеть друг друга.

– Только, пожалуйста, не устраивай цирка с одеждой – мне ничего от тебя не надо, – прошу его я.

Ничего, кроме его самого.

– Как скажешь, – отзывается он. – Не беспокойся об этом, это довольно демократичное место.

Он приезжает за мной через час, когда я уже собрана. Распущенные волосы, белая блузка и аквамариновые джинсы – ничего особенного, но Матвей, видя меня, улыбается и сообщает, что я красивая. Его голос такой измученный, а под глазами залегли круги, что я понимаю: что-то случилось. Видимо, на работе все совсем не так гладко, как думала я.

Перед тем как выйти из квартиры, я брызгаю на волосы духи. Матвей берет флакон и принюхивается к нему. Лепестки роз, бархат жасмина, нотки свежего грейпфрута – уверенное женственное звучание, как раз для столь позднего выхода.

– Да где же ты берешь это ванильное мороженое? – спрашивает Матвей задумчиво. – Постоянно его ешь?

– Глупый, – только и смеюсь я. – Тебя переклинило на этом мороженом.

– Я же не виноват, что ты так пахнешь, принцесса, – отзывается он.

Мы спускаемся, садимся в его машину – снова та самая, белая, и снова без Константина – и едем куда-то по вечерним улицам. Всю дорогу я смотрю на него – любуюсь, запоминаю. Я снова рисую Матвея, но уже не одного, а вместе с собой. Я впервые изображаю саму себя, и для меня это важный волнительный опыт. Мы сидим в ресторанчике на фоне панорамного вида и улыбаемся друг другу. Это автопортрет моей любви. Я подарю эту картину ему на день рождения в январе.

Ресторан находится на Арбате – аутентичный и воссоздающий атмосферу начала прошлого столетия. И кажется, будто мы находимся не в ресторане, а в особняке какого-нибудь аристократа. Изысканно декорированный зал с камином, классический дубовый паркет, кремовые стены, дубовая мебель, гипсовая лепнина, пилястры, пятирожковые хрустальные люстры – стилизация на высоте. Сюда не попасть просто так – нужно делать резерв. Но для Матвея Веселова везде открыты дороги.

В расслабляющей полутьме мы сидим за небольшим столиком и не отрываем друг от друга глаз. Матвей кажется странным, его взгляд – болезненным, затуманенным. Он держит меня за руку, но молчит. Я тоже молчу.

– Что-то случилось, – говорю я, разбивая молчание на осколки.

Не могу так больше.

– Что же? – спрашивает он меня.