Поклонник

– Интересно твое мнение. Если бы тебе сделали предложение – ты станешь одной из самых известных художниц в обмен на то, чтобы подложить наркотики Алисе, что бы ты сделала? При условии, что ее бы посадили, а про тебя не узнали.

– Вопрос из разряда абсолютно глупых. Это как тот твой вопрос про душу – продала ли бы я ее.

– Так что бы ты сделала? – не успокаивается Матвей.

– Послала бы людей, которые это предлагают. Далеко и надолго. А что бы сделал ты? – спрашиваю я, видя, что рельсы подрагивают, – скоро появится поезд, я уже слышу его.

– Я? – задумывается Матвей и вдруг улыбается. Предложил бы ему выбрать: в лицо или под дых.

– Ударить? – смеюсь я, и он тоже смеется, но как-то странно, нервно.

Приближается поезд, и мы наконец встречаем мою маму. Матвей помогает ей с сумками, а я обнимаю. Она немного поправилась – больше нет той болезненной худобы, она загорела, и кажется даже, что похорошела. Море определенно пошло ей на пользу. Ей и ее легким. Мама гладит меня по волосам, разглядывая мое лицо, и улыбается. А я улыбаюсь в ответ. Кажется, она пахнет рассветами.

– Все хорошо, Веточка? – спрашивает она. – Ты так похудела… Наверное, совсем ничего не ела?

– Ну что ты, мама, – смеюсь я. – Жрала как конь! Матвей, подтверди!

– Как пони, – отвечает он.

– Это Матвей, – спохватываюсь я. – Мой парень… А это моя мама, Наталья Александровна.

– Я столько о вас слышала, – говорит мама Матвею, с улыбкой разглядывая его. – Очень рада с вами наконец познакомиться.

– Надеюсь, она говорила не только плохое? спрашивает Веселов.

– Ну, что вы, что вы, – отвечает мама. – Веточка рассказывала, какой вы красивый и смелый.

– Мама! – возмущаюсь я. – Не было такого!

– Даже так? – деланно улыбается Матвей. Обычно Ангелина дает мне понять, что я страшный.

– Дочка, – укоризненно смотрит на меня мама.

– Такого тоже не было! – кричу я, а они смеются.

Мы идем к машине. Я и мама садимся сзади и всю дорогу болтаем. Она рассказывает о море, о тете Тане и ее семье, о чистом воздухе, а потом расспрашивает о чем-то Матвея. Всю дорогу я еду с улыбкой. Со мной рядом два близких человека, не хватает только Алисы. Пусть круг моего общения узок, зато люди у меня самые-самые.

Мама затаскивает Матвея в гости, хотя тот хочет уйти.

– Нет, останься, – прошу его я. – Я полночи стряпала наполеон, ты обязан его попробовать!

Мы сидим на кухне втроем целый час. Матвей очень любезен с мамой и, кажется, нравится ей. Когда он все-таки уходит, она пытается всучить ему контейнер с несколькими кусками торта, что приводит его в замешательство. Кажется, с таким он раньше не сталкивался. Контейнеры ему приходится взять – мама умеет уговаривать.

– Рада, что моя дочь выбрала вас, – говорит мама перед его уходом. – Надеюсь, пока вы рядом, защитите ее.

Матвей только кивает и прощается.

– Такой одинокий, – говорит мама, когда мы остаемся вдвоем. – Ты его береги, ладно, Веточка?

– Сберегу, – обещаю я и снова вспоминаю Габриэля.

Пауки, что засели под моей тонкой кожей, начинают шевелиться. Я чувствую, что эта встреча произошла неспроста. Он чего-то хочет. Он хочет меня сломать. Я засыпаю, и мысли мои скачут от Матвея к Габриэлю. Мне снова снится странный сон, где я вновь ребенок.

В просторной комнате светло и тепло. За приоткрытым окном солнце золотит зелень, дует свежий летний ветерок. Я с ногами сижу в желтом кресле с деревянными подлокотниками и дую губы. Мне не дали поиграть с детьми на улице и заставили прийти домой.

Мама – другая мама, с кудрявыми волосами – отчитывает меня.

– Ты не должна больше с ним играть, дочка. Он плохой мальчик.

– Почему? – спрашиваю я. – Он знаешь какой веселый!

– Этот мальчик ударил твоего старшего брата, твердо говорит она.

– Но это он начал, мам! – спорю я. – Валя ударил брата того мальчика! Подошел и дал камнем по голове! Он плакал! А потом пришел его старший брат и ударил Валю.

Мама хмурится.

– Ты не врешь? – спрашивает она.

Я мотаю головой из стороны в сторону. Мама вздыхает. Кажется, ей надоели бесконечные детские разборки.

– Валентин! – повышает она голос. – Валентин, подойди сюда!

На пороге появляется худой невысокий мальчик со светлыми волосами и острыми коленками. Тонкое лицо испуганно, на щеке ссадина, губа разбита.

– Валентин, присядь, – приглашает его мама на соседнее кресло, и он, ссутулив плечи, идет и садится.

– Ты ударил того мальчика? – спрашивает она.

Он опускает голову, сжав ладони между коленками.

– Валентин, скажи правду, – просит мама. Я же все равно узнаю ее.

Брат поднимает на нее ангельские заплаканные глаза.

– Да, – шелестит он.

Мама хмурится:

– Из-за чего?

– Он меня обозвал.

– Не ври! – кричу я. – Не обзывал! Мы вместе играли!

– Ты можешь идти, – говорит мне мама и смотрит на старшего брата. – А ты, пожалуйста, останься.

– Ночью к тебе придет монстр, – шепчет он мне, пока мама отвечает на звонок папы. – Он наказывает плохих девочек.

Я иду к двери, оглядываюсь и вижу, как он на меня смотрит – с такой ненавистью, что пробирает дрожь. Я не люблю своего старшего брата. Я боюсь его. Потому что он знает монстра.