Покой героям только снится/RE:make

Используя Эльзу в качестве дополнительной опоры, Миражанна таки встала на шатающиеся ноги.

— Тебе нужна помощь, — подхватив подругу под плечо, перенесла Эльза большую часть её веса на себя. — Я уведу тебя отсюда и потом…

— Нет, — мотнула головой Миражанна, — на это нет… времени. Сначала…

— Не спорь, — перебила уже Эльза. — Я обещала Эмии, что спасу тебя, и я это сделаю, — она развернула их обеих в сторону спуска. — Нравится тебе это или нет.

Они сделали два неуверенных шага, после которых Миражанна резко отстранилась от Эльзы и чуть не упала. Эльза успела поймать её за руку.

— Аааа! — застонала Миражанна, когда обожжённая кожа на её спине натянулась. Упади она, и было бы ещё хуже. — Дура пустоголовая! — крикнула она прямо в лицо Эльзе. — Я из-за него и не хочу уходить! Гха!..

Ноги Миражанны совершенно перестали её держать, и Эльза, чтобы не причинять подруге ещё больше боли, осела вместе с ней на землю.

— Послушай, я не меньше твоего хочу вернуться и помочь ему, — заговорила Эльза, спешно подбирая в уме правильные слова, чтобы её успокоить. — Но Эмия сам просил в первую очередь позаботиться о тебе. Он со всем справится, — больше для себя, чем для Миражанны сказала она. — А я во что бы то ни стало выполню его просьбу.

Эльза, как могла, старалась быть уверенной и убедительной, а Миражанна в ответ уставилась на неё молчаливым, но очень проникновенным взглядом. В нём были усталость и мука. А также… искренняя жалость.

— Он умирает, Эльза.

Всего три слова.

Миражанна произнесла всего три слова, но их всё равно оказалось слишком много. Что-то надломилось. Внутри Эльзы. Воспоминания, которых она всячески избегала. Остров. Башня. Комната пыток. Чудовище в человеческом обличии. Джерар.

Она снова оказалась там. Привязанная к стулу. Бессильная.

С разрывающимся от боли сердцем.

— А? — исторгли её онемевшие уста.

— Я чую это, — слабым голосом продолжила Миражанна. — Даже отсюда. Даже сейчас… Его раны, Эльза… — слёзы побежали по её щекам. — Это просто ужасно… Я не… — всхлипнула она. — Я не понимаю, как он может быть ещё жив.

Другая картина.

Эмия сидящий напротив неё и улыбающийся.

Из его груди течёт кровь, а он улыбается.

Его правая рука сожжена до костей и пронизана бессчётным множеством лезвий, а он улыбается.

Над его головой нависает самое страшное из чудовищ, а он улыбается.

И говорит, что назовёт её героем, если она сбежит.

Сбежать и бросить его, чтобы стать героем.

Что в этом было неправильного?

— Но он ещё жив! — вцепилась Миражанна Эльзе в нагрудник. — И я могу его найти! Мы можем спасти Эмию!

Что в этом неправильного?

Джерар умер, чтобы она смогла жить.

Одни пленники острова погибли, чтобы другие смогли его покинуть.

Благо для одного — это несчастье для другого.

Что неправильно?

— Эльза! — закричала Миражанна.

Что не…

— Всё, — сами собой прошептали её губы.

Бросить Эмию? Спасти Миржанну, принеся его в жертву? Спастись самой, ценой его жизни? И ещё сметь после этого надеяться стать героем?

Когда это она соглашалась с подобной чушью?!

Эльза резко вскочила на ноги.

— Э-эй, Эльза… — удивлённо отстранилась от неё Миражанна.

— Отвечай мне честно, Миражанна, — строго начала Эльза. — Ты точно сможешь найти Эмию?

— Ага… — со всё тем же удивлённым выражением кивнула Миражанна.

— Ты выдержишь, если мы прямо сейчас отправимся за ним?

— Выдержу, — снова кивнула она.

— Тогда забирайся, — Эльза развернулась к ней спиной и присела на корточки. — Я понесу.

Никаких жертв. Никаких оставленных позади товарищей. Для Эльзы приемлемым являлся ровно один результат. Спасти их обоих.

Спасти всех.

* * *

Эмия пал на колени и сплюнул очередную порцию подступившей крови. Алые кляксы мгновенно темнели, смешиваясь с песком, а сухой ветер сдувал в сторону тоненькие ручейки, что ещё стекали с его потрескавшихся губ.

Шестерни провернулись.

Он предпринял попытку подняться, но торчащие из груди клинки породили настолько сильный всплеск боли, что даже Эмии пришлось уступить и взять небольшой перерыв. Он не мог ни вынуть их, ни уменьшить свои страдания, но хотя бы свыкнуться с этой болью ему никто не мешал. Требовалось только подождать, чему здесь помешать не мог никто.

Шестерни провернулись.

С каждым ударом сердца всё больше и больше крови вытекало из его ран, но она при этом наотрез отказывалась заканчиваться. Эмия уже давно оставил на своём пути те пять литров, что являлись усреднённым пределом максимального количества крови в теле взрослого мужчины. Он уже должен был быть мёртв. И всё же он продолжал идти.

Шестерни провернулись.

Вторая попытка оказалась более успешной, и Эмия, опираясь об одно из надгробий в виде старого меча, встал на ноги. Вновь ему пришлось сплёвывать скопившуюся во рту кровь, и ещё больше её вырвалось из потревоженных ранений. Вся одежда уже пропиталась ею насквозь. Но Эмия всё равно шагнул вперёд.

Шестерни провернулись.

Ему нужно было подняться наверх. Туда, где затянутые пылевыми облаками небеса соприкасались с лишённой жизни землёй. Туда, где находилось единственное место, которого он был достоин и которое было достойно его. Вершина холма мечей.

Шестерни провернулись.