Покойная жена бывшего мужа

Он провел меня в просторную опрятную комнату. Узкий высокий книжный шкаф, парная ему горка с хрусталем, диван, два кресла и телевизор на тумбочке со стеклянными дверцами. Около одного кресла – старомодный торшер с проволочной подставкой для газет (в данный момент там лежал телефонный справочник) и круглый журнальный столик. В центре столика расположилась кружевная салфеточка, а на ней стеклянная ваза, похожая на большую коньячную рюмку, на треть наполненная разноцветными стеклянными шариками. Такие же рюмки-переростки украшали две полки горки, одна спряталась среди книг и еще одна, снова на салфеточке, пристроилась на подоконнике. Я сразу подумала, что вазочки с шариками – это, несомненно, увлечение покойной Наташи Перевозчиковой, уж очень вся эта пестрая стекольная продукция не вязалась с Олегом Борисовичем.

Невысокий, как я уже сказала, и плотный, он относился к той категории мужчин, которых принято называть видными. Приятное лицо, хотя черты, на мой вкус, несколько крупноваты. Внимательные темные глаза за стеклами очков в массивной оправе и широкие, сросшиеся на переносице брови придавали ему вид «благородного ученого». Костюм Перевозчикова был не по-домашнему элегантен – безупречно белая рубашка и темные, тщательно отглаженные брюки. Только на ногах не ботинки, а мягкие домашние мокасины, да вместо пиджака на плечи наброшена теплая вязаная кофта.

Хозяин любезно указал на диван:

– Присаживайтесь. – Он зябко поежился и поправил кофту. – Куртку не снимайте, у нас плохо топят.

Олег Борисович подождал, пока я сяду, сам опустился в мягкое кресло и поинтересовался вежливо-равнодушно:

– Итак, чем обязан? До сих пор на моем пути сотрудники детективного агентства не встречались.

Немного неловкая ситуация, правда? Я пришла к человеку, у которого недавно убили жену, чтобы получить от него информацию, освобождающую его бывшую жену от подозрений в совершении этого преступления. Причем, в отличие от Елизаветы Петровны, я вовсе не уверена, что ее бывший муж захочет нам помочь. Я кашлянула, прочищая горло, и заговорила:

– Обратиться к вам нам рекомендовала Елизавета Петровна, ваша…

– Лиза? – перебил меня Олег Борисович, мгновенно оживившись. – Вас прислала Лиза?

– В общем, да. Она сказала, что вы не откажетесь поговорить.

– Разумеется, не откажусь! Я буду очень рад, если смогу помочь ей. Вы знаете, в чем ее обвиняют? Хотя о чем я говорю, разумеется, вы в курсе этой глупости!

– Вы считаете подозрения против Елизаветы Петровны глупостью?

– Что еще я могу считать? Это глупость, глупость несусветная, – повторил Олег Борисович, подчеркнув свои слова энергичным жестом. – Надеюсь, что вы согласны с этим? – Он нахмурил брови и внимательно посмотрел на меня. – Вы ведь так и не сформулировали своей цели.

– Наша цель – помочь Елизавете Петровне избавиться от всех обвинений и подозрений, связанных с гибелью вашей супруги, – поспешила заверить я, и Перевозчиков удовлетворенно кивнул:

– Вот именно, помочь Лизе избавиться от всех обвинений и подозрений. Я уверен, что она попала в эту неприятную историю в результате нагромождения каких-то нелепых совпадений. И очень хорошо, что Лиза решила обратиться к вам. Сначала ведь она на милицию рассчитывала, что там разберутся. Но, похоже, следователь не столько убийцу Наташи ищет, сколько улики против Лизы. А их нет и быть не может!

– Следователя можно понять, – вступилась я за Сухарева. – Если подходить к вопросу формально, у Елизаветы Петровны действительно были основания не питать к вашей жене добрых чувств.

– Глупости. – Судя по частоте употребления, это было одно из любимых слов Олега Борисовича. – Уж поверьте мне, недобрых чувств Лиза к Наташе тоже не питала. Если бы еще речь шла обо мне… хотя и это сомнительно. Как бы вам объяснить? Ну не такой Лиза человек и не такие у нас отношения, чтобы она из-за меня на убийство пошла.

– Неожиданный аргумент. И какой, по вашему мнению, Елизавета Петровна человек?

– Вы же ее видели! – Олег Борисович поправил очки и уставился на меня с искренним изумлением. – Неужели вы не поняли, что она выше этого?

– Елизавета Петровна произвела на меня впечатление женщины серьезной и сдержанной, – согласилась я. – Но это не означает, что она не способна на… скажем так, на сильные чувства. И на действия.

– Все не то! – Перевозчиков стукнул кулаком по мягкой ручке кресла. – Глупости! Мы же говорим не об общей способности к убийству, при определенных обстоятельствах все способны на самые неожиданные поступки! Но в данной, конкретной ситуации даже думать о том, что Лиза могла отравить Наташу, просто нелепо! Моя жена всегда, даже в молодости, была человеком рациональным и к необдуманным действиям не склонным. Если бы, я повторяю, если бы по зрелом размышлении Лиза приняла решение кого-то убить, то сделала бы это именно рационально и четко. Но принять такое решение она могла бы только в том случае, если это было бы необходимо для достижения какой-то цели. Понимаете? Не за что-то убить, не почему-то, а для чего! А какой цели она могла достигнуть, убив Наташу? Это же бессмыслица полная!