Покойный просил цветов не приносить

Любоваться Лизой я не мог — мне приходилось следить за дорогой. Но каждый раз, когда я косился вправо на пересечение дорог, я видел ее милое, умное лицо. Она сидела спиной к дверце, поджав под себя длинную, обтянутую серой брючиной ногу, так что все время могла наблюдать за мной. Но в позе ее не было ничего вызывающего, ни малейшего намека на кокетство. Ей было интересно услышать, что я скажу, — она умела слушать.

У нее были приятные духи: сухой и легкий аромат напоминал запах гвоздик на солнце. Духи всегда напоминают мне о солнце. Наверно, это восходит к какому-то забытому воспоминанию детства — какая-нибудь красивая тетя, нагнувшись, поцеловала меня в залитом солнцем саду. Даже ночью, в темноте, запах духов напоминает мне о солнечных лучах. Удивительно приятная ассоциация.

— Расскажите мне о Свене, — попросила она. — Он говорил мне, что вы один из лучших его друзей.

Стало быть, она знает Свена близко, раз он говорил с ней о своих друзьях. Вопрос почему-то меня раздосадовал.

— Разве вы сами недостаточно его знаете? — спросил я. — Не очень-то красиво выспрашивать меня.

— Я думала, вам захочется рассказать мне о нем что-нибудь хорошее.

У меня хватило совести покраснеть.

— Еще бы! — сказал я. — Просто слабости Свена лежат на поверхности, а люди любят болтать именно о слабостях.

— Я не «люди», — заметила она. Не знаю, что она хотела этим сказать.

— Мы со Свеном дружим с детства, мы выросли по соседству, но об этом вы, конечно, слышали. Жили мы в Беруме. У каждого из нас был старший брат, и вместе мы составляли неразлучную четверку мальчишек — не хуже и не лучше других подобных четверок. Правда, Свен и Эрик обожают окружать себя всякой мишурой. Но пусть это вас не вводит в заблуждение. Потому что за этой мишурой кроются два самых достойных и честных парня во всей Норвегии.

— Знаю.

Знает, а все же спросила меня. Может, у нее все-таки есть сомнения насчет Свена, она ведь знакома с ним не так давно, как я?

— Я учитель, классный руководитель 5-го «английского» класса в школе Брискебю.

— Замечательно, — сказала она.

— Верно, — подтвердил я. — Совершенно с вами согласен.

— И вы не окружаете себя мишурой?

— Нет, — ответил я, — у меня другие комплексы.

Чертова девчонка! Если бы нам пришлось ехать дольше, она бы выпытала у меня всю историю моей жизни, и я поднес бы ей все подробности на серебряном блюдечке. Она сидела неподвижно, прислонившись к дверце машины, и задавала свои странные прямые вопросы.

— И все девочки в классе в вас влюблены, — продолжала она.

Эти слова меня задели. Я обернулся и посмотрел ей в глаза, но на лице Лизы не было ни малейшего ехидства — она улыбалась краешком губ и просто констатировала, что все девчонки в меня влюблены. Раз она так считает, видимо, так и есть. Всех женщин связывает таинственное родство душ, она наверняка опирается на собственный школьный опыт.

Лиза помолчала. И, глядя, как она сидит вот так молча, забившись в уголок, я снова почувствовал, что она чем-то огорчена. Может, настал мой черед задавать вопросы? На прежде, чем я успел что-нибудь сказать, она выпрямилась и потерла пальцем морщинку на переносице.

— Высадите меня здесь, пожалуйста, — попросила она. — Я хочу взять такси.

— Вы не хотите, чтобы я довез вас до дому?

— Нет, спасибо, лучше я возьму такси.

Я остановил машину и вышел. По другую сторону Хегдехеугсвайен стояли пять свободных такси.

— Спокойной ночи, Лиза, — сказал я. — Спасибо за поездку. Надеюсь, мы еще встретимся.

Она стояла неподвижно, глядя на меня в упор. Спокойные серые глаза оказывали на меня удивительное действие. Мне было жаль, что не я тот учитель, в которого она была влюблена, когда училась в пятом классе.

— Я надеюсь, мы еще встретимся, — повторил я.

— Безусловно, — сказала она. — Ведь я выхожу замуж за Свена.

Я поехал прямо домой. Клюшки я, как всегда, оставил на заднем сиденье машины.

Настроение у меня было скверное. Я посмотрел на часы — прошло уже полчаса, я заказал такси по телефону, попросив, чтобы машина ждала Свена на стоянке перед гольф-клубом.

Мне было над чем подумать. Свен хотел поговорить со мной, что-то его беспокоило, но выжал я из него только одно: кто-то должен защитить Карен. Что за дичь? Что Свен имеет в виду? А тут еще Лиза, сероглазая Лиза с «серьезной» морщинкой над переносицей, Лиза, от которой пахнет легкими сухими духами, напоминающими запах гвоздики на солнце, выходит за Свена замуж.

За Свена с его вишневым «ягуаром», с перстнем на мизинце и постоянным столиком в ресторане «Бристоль». И все-таки вкус у Свена отменный. Я это знал всегда.

Я приготовил для себя порцию мартини. Приготовил на американский манер, ополоснув пустую бутылку из-под вермута стаканом джина. Выпив залпом напиток, я лег в постель и сразу же уснул.

Но странно: последнее, о чем я подумал, были не серые глаза Лизы, а желтый трамвайный билетик, выпавший у Свена из кармана на зеленую траву холма между седьмой и восьмой лунками трассы для гольфа.

Будильник зазвонил в начале седьмого — я сразу вскочил. В голове у меня была одна-единственная мысль: трасса для гольфа.