Покорение Сибири: Мифы и реальность

Но и этого еще недостаточно. Во всякой неполной выборке быстро станут заметными пробелы и лакуны, тем более, что историки не дремлют и продолжают искать в библиотеках и архивах новые материалы и факты. Прием неполной выборки хорош, но работает не всегда и не для всех. Сколько-нибудь опытного и обученного историка сбить с толку таким способом нельзя. Но крайне необходимо в целях процветания и укрепления мифа. Нужно добиться, чтобы сам историк стал производителем и распространителем мифов, и тогда их уже ничем нельзя будет перебороть. Тогда уже само сообщество историков будет бороться против ниспровергателей мифов.

Как же этого достичь? Есть прием. Надо разделить единое пространство сведений об истории на части и воздвигнуть между ними как можно более толстые и высокие перегородки. Историю надо отделить от археологии, чтобы историк не мог проверять свои выводы археологическими находками, а археолог — руководствоваться в поисках историческими сведениями.

Еще в 30-х годах в советской исторической науке прошла дискуссия о том, является ли археология частью истории. С тех пор споры и не стихают, хотя повелось считать археологию обособленной вспомогательной исторической дисциплиной, вроде как к самой истории имеющей весьма косвенное отношение. Прошло такое мнение не без помощи правительства, создавшего Институт Археологии АН СССР (теперь РАН), которому торжественно было вручено право разрешать и запрещать раскопки, и, соответственно, определять, кто археолог, а кто нет.

Необходимо также и саму историю разделить на части, которые также торжественно назвали «специальностями». Историков по Руси выделить в одно сообщество, историков по Западной Европе — в другое, историков еще чего-то там — в третье, четвертое и какое еще нужно сообщество. Каждому сообществу дать свой журнал. И пусть все варятся в собственном соку, не общаясь друг с другом, не обмениваясь информацией. Все публикации, конференции, встречи — только для своих по сообществу. А то не уследишь, как крамольные мысли расползутся среди историков.

И получилось в итоге, что каждый историк всю жизнь работает на узком пространстве документов и источников, ограниченном высокими и толстыми перегородками, возведенными в интересах развития и укрепления исторической мифологии. Историк, если это не бунтарь и не отщепенец, ничего не видит, кроме небольшой камеры в рамках своей «специальности». Добыть информацию из области другой «специализации» он не может, потому что его этому не учили, а постоянного общения со специалистами в этой области у него нет в силу «цеховой» организации исторической науки.

Чтобы отдельные настырные товарищи не перелезли эти перегородки, сверху на всех нужно опустить плиту «официальной» версии истории. Эта версия истории делается так. Из особо отличившихся обитателей камер-«специальностей» отбираются особо преданные товарищи, которым поручается под контролем государственных или партийных политруков «обобщить» данные и «сделать весомый вклад» в историческую науку.

Им даются нужные политические установки, как нужно провести это обобщение, хотя, впрочем, избранные товарищи и сами отлично понимают, что нужно сделать. Представитель отдельной камеры-«специальности» в государственной иерархии получает необходимые звания, полномочия и ресурсы, и осуществляет контроль над своей областью. Чтобы в ней все знали «свое место», а отдельные смутьяны вовремя получали отпор и всеобщее осуждение.

В царские и советские времена, когда такая система работала лучше всего, время от времени проводились показательные расправы над инакомыслящими для предупреждения появления у историков крамольных мыслей.

В силу подобной организации исторической науки и ее внутренней иерархии официальная версия истории — это чаще всего не то, что одобрено государством, хотя и такое встречается. Официальная версия — это то, что пишет официально и общепризнанный (попробовали бы, не признали!) глава школы, направления, а то и всей исторической науки в целом. Все, что выходит из его священных уст и из-под его священной руки — истина, какую бы чушь он при этом не нес.