Покорить Одиссея

— Ненавижу это место, — снова повторила она, и Лолита резко поднялась с узкой кровати. (Лизе даже второй кровати не поставили).

— Слышишь? — встрепенулась малышка.

Точно. Шумели голоса, что-то происходило. И во дворе вроде гости. Крошечный росток надежды в секунды расцвел в огромное дерево. В яблоню, если быть точной. Почему-то надежда ассоциировалась с цветущей яблоней.

Неужели спасатели?

Нет, нет, нельзя радоваться. Нельзя! Лиза поднялась, вытерев ладони о замусоленную ткань, и задержала дыхание, когда двери распахнулись.

Мгновение шока, и потом ее изумленное:

— Дядя Ираклий?!

— Лизонька?!

На пороге камеры стоял Василевский в летнем светлом костюме, и это настолько не вписывалось ни в одну теорию Лизы, что она вылупилась на питерского авторитета, как на чудо в перьях.

— Вы за мной?

— Э-э… Вообще-то, нет.

Они синхронно посмотрели на Лолиту, и Лиза замотала головой, изгоняя демонов:

— Та-а-к, все. Молчите! Где тот охранник, которому я лоскут кожи с плеча сняла? Позовите срочно, пускай добьет меня и избавит от лицезрения вашей гнусной физиономии. Либо скажите, что пришли ее спасти, либо выйдите и заприте за собой дверь.

Ираклий набычился и пробасил:

— Откуда ты взялась здесь? Как… — Он резко замолчал и послал ей холодный взгляд, когда за его спиной нарисовался наш прекрасный Ромео с перекошенным от заживающих ран лицом. Левый глаз был прикрыт повязкой, как у пирата, и Лиза самодовольно погладила себя в мыслях по голове. Все-таки каюк глазу.

— Ну как? Хороша моя Лолита? — спросил Ромео и гостеприимно предложил пройти в золотую гостиную для послеобеденного чая. Сравнила бы его с Сумасшедшим Шляпочником, но жаль было пачкать образ из книги.

Путь наверх, из мрачного подземелья в «золотую» комнату, дался с трудом. Во-первых, Лиза целую неделю провела без нормальной тренировки. Во-вторых… Дядя Ираклий?! Человек, у которого она в детстве сидела на коленях в время праздников, лучший друг ее отца… Обрюзгший, зарвавшийся урод. Сюрприз оказался до того неприятным, что Лиза еле переставляла ноги. К такому школа не готовила.

Ричард говорил, что в России у Ромео Понти нет бизнес-связей, он еще не «покрыл» этот кусок планеты. Значит, теперь вознамерился и туда когти запустить, в Европе стало тесно? И выбрал он в качестве гида в новый мир именно чертового дядю Ираклия. Но какой именно бизнес их свяжет? Что у них общего?

На ум приходило только одно слово, и это…

— Работорговля. Очень популярное занятие в 21 веке, — Ромео налил воды в высокий хрустальный стакан и протянул розовому пуделю, который с неохотой ткнулся туда длинным носом. Два его собрата спали у высокого окна, задернутого светлыми гардинами.

— Ради чего? Я не понимаю. — Лиза присела на край кресла и огляделась в поисках острых предметов… Но острым оказался только взгляд охранника-раненое-плечо. Он послал ей молчаливое обещание скорой расправы.

Ромео дал знак кивком головы, и его прислужник нажал кнопку на пульте: в центре комнаты разверзлись недра земные, и на поверхность выплыла обалденно красивая мраморная ванна, белая с розовыми прожилками, прямоугольная, с толстыми бортами; зашипела вода, разнесся аромат полевых трав. И Лиза с удовольствием провалялась бы в подобной райской куще хоть сутки, но только с Андреем и далеко от чужих глаз.

— Человеческие пороки легко материализовать в компромат, — пояснил тем временем Ромео. — Знаешь, когда приводишь невинную девушку, допустим, кому-то из парламентариев. Или министру вооруженных сил. М-м… Такого можно себе выторговать потом. Или ты думаешь, что я самый плохой человек на свете? Поверь, таких, как я, — целый мир.

Лиза очень внимательно слушала. Очень. Но во рту пересохло от дурного предчувствия, которое тут же воплотилось в реальность. Охранник с раненым плечом двинул в ее сторону и с тихой ненавистью в глазах остановился рядом.

— Сама пойдешь или хочешь, что он отнес? — ласково поинтересовался Ромео, и Лиза процедила:

— Сама. — Она поднялась и с громко бьющимся сердцем направилась к ванне. Сам факт, что это происходило на глазах дяди Ираклия и он даже не пытался вмешаться, казался до того унизительным, что ужас. И стыдно было не за себя, а за Василевского. Какой же ты после этого авторитет? Далеко не Дон Корлеоне. Яннис тоже не дотягивал до подобного статуса, но хотя бы пробовал увезти Лизу с собой. А Ираклий «Гордая птица» Василевский сидит молча и позволяет унижать девушку, которую знает восемнадцать лет. Спасибо, что четки пальцами не перебирает и не рассказывает притчу, стараясь выглядеть мудрым и властным. Может, в бизнесе и жестокости он и был специалистом, но человеком оказался ничтожным. Ираклий ничего ей не должен, конечно. Но себе-то должен. Хотя бы самоуважение.