Покорители Огня

И замахав своим хвостом, Борька направился к машине, но остановившись, что-то прикинув в своей рогатой голове, он вернулся и громко обратился к работающим чертям:

— Добровольцы! Я — ваш начальник и командир, должен ненадолго покинуть вас. Мне поручено очень опасное задание, которое я должен выполнить с честью пожарного. Работайте, други мои, и помните, что пожарный дружинник — это звучит гордо. Берегите друг друга, а я вернусь к вам, и мы ещё покажем этому огню кто здесь главный.

Толпа чертей взвыла. Они хлопали и скулили, топали ногами и свистели. Борька, помахав им обеими руками в ответ, подошёл к нам:

— Ну — я готов! Поехали!

Подобрав свои отвисшие челюсти, мы, молча, озираясь друг на друга, поплелись вслед за Борькой к машине. Надо было срочно с этим что-то делать. Дальше так продолжаться не могло, и, словно прочитав мои мысли, Володька, подмигнув мне, начал действовать.

— А не кажется ли вам, господа пожарные, что у нас тут лихо формируется, так называемый, культ личности? — уже в кабине начал рассуждать вслух Володя. — Михаил, вы бы не согласились помочь своему боевому товарищу в одном очень деликатном деле?

— Какие тут могут быть разговоры, Владимир? — понимающе ответил Мишка и поближе пододвинулся к Борьке. — Я всегда готов прийти на помощь своему другу.

Володя посмотрел на меня с Андреем и ласково добавил:

— А может кто-нибудь ещё желает присоединиться к Михаилу и оказать мне посильную помощь?

— Мы желаем! — в один голос крикнул я с командиром, и всей гурьбой мы набросились на Борьку….

— Держи его, Мишаня, — визжал, как резаный, Володька. — За рога держи. Андрюха, пока я хвост буду крутить, настреляй ему щелбанов по пятачку, он это любит. У-ух, давно я ждал этой минуты. Я тебя быстро приструню. Димон, ногу, ногу держи. Ещё брыкается гад, вот сейчас мы тебя….

Борька пищал как поросёнок. Он вырывался и дёргался, плакал и умолял, просился и обещал. Все Генкины просьбы отпустить Борьку, мы дружно игнорировали, и лишь когда Гена остановил машину и заявил, что пока мы не прекратим, он дальше никуда не поедет, только тогда мы оставили черта в покое. Взъерошенный Борька тут же забился в самый угол кабины и, поджав ноги, с опаской, смотрел на нас. Одной рукой он потирал и без того красный пятачок, а другой приглаживал свой взлохмаченный хвост.

— Впредь будет тебе наука, — отдышавшись, проговорил Володя. — Нечего строить из себя неизвестно кого. Знай, своё место и не выпендривайся.

— В другой раз и не таких люлей навешаем, — поддержал друга Мишка. — Накостыляем так, что и родные не узнают.

— Да понял я, понял, — сопел Борька, ощупывая рога. — Я же это так — для порядка хотел. Думал как лучше.

— Ну, смотри, Борис, — пригрозил пальцем Андрей. — Ежели ещё что, то я за эту парочку не отвечаю. Всё ясно?

— Да уж яснее некуда, — всхлипнул Борька и поёжился.

— Ну, а раз всё ясно, — произнёс я, расстегивая китель, — то объясни-ка нам, пожалуйста, чего это ты так обрадовался, как только узнал, что мы к Бадалаю едем?

— Ничего я и не обрадовался, — пробормотал себе под пятачок Борька. — Просто подумал, прокачусь с вами, дорогу покажу, а то заблудитесь ещё, а мне потом отвечай.

— Что-то ты тут темнишь, рогатый, — не поверил ему Володя. — Ты, как про Бадалая услышал, так глазки у тебя и заблестели — лично видел. А ну, колись, злыдня хвостатая, чего уже удумал?

— Отцепитесь вы уже от чёртика, — опять вступился за Борьку Гена. — Зашугали совсем бедного, вот у него глазки и блестят. Ходит и боится, чтобы ещё кто по загривку не съездил. Держи, Борис!

Тут же знакомая конфета перекочевала в уже улыбающийся Борькин рот. Меня, как и всех остальных, удивляли только две вещи: где Генка берёт свои конфеты, и почему они у него никогда не кончаются? Но видимо этот секрет, наш славный водитель открывать никому не собирался, по крайней мере, пока.

* * *

Всю дорогу мы ехали практически молча. Изредка, пошептавшись на заднем сидении, Мишка и Володя заходились от смеха, но потом быстро умолкали, очевидно, придумывая новые шуточки, друг для друга, я же томно смотрел в окно, обдумывая последние события, произошедшие с нами. В задумчивости я наблюдал, как мы проехали мимо имения бабушки Чивы, как какие-то черти долго махали нам вслед, как обогнув Красный Холм, перед нами показалась неимоверно огромная Песчаная Долина. По жёлтому песку наша машина ехала ровно и мягко. Она так плавно и монотонно раскачивалась, что я, закрыв глаза прислонясь головой к боковому стеклу, незаметно для себя самого, потихонечку задремал. Мне приснился удивительный, тёплый сон. Зелёная трава на опушке леса, деревья, своими пышными кронами подпирающие самое небо, пёстрые птицы, весело щебеча, перелетающие с ветки на ветку. Я шёл по лесной, давно уже не хоженой, тропинке, вдыхая всей грудью хвойный аромат сосен и елей. На одной из веток я заметил огромную кедровую шишку, но протянув к ней руку, не смог до неё дотянуться. Я встал на цыпочки, но всё равно она висела слишком высоко, тогда я подпрыгнул… и со всей дури стукнулся головой о потолок машины.