Покорители Огня

После того как мы с Бадалаем сообщили всем остальным о нашем намерении прокатиться до имения Чивы через Долину Грешников, черти как-то не очень радостно приняли это известие, ну, а что касается Борьки, так тот вообще вот уже как минут десять суетился возле нас и взволнованно вопил во всё горло:

— Не поеду, и не уговаривайте, — верещал он, отмахнувшись от предложенной Генкой конфеты. — Я ещё слишком молод, чтобы помирать почём зря, мне моя шкура ещё дорога. И нечего на меня так глазеть, шкура хоть и облезлая, но она моя и в отличие от вас я ей дорожу.

— Да что это за таинственная достопримечательность такая? — не понимая, пожимал я плечами. — Чего такого особенного в этой вашей Долине Грешников, что только об одном упоминании, о ней, все прямо кипятком исходят?

— Чего особенного?! — защебетал Борька, вытаращив на меня глаза. — Нет, ну он ещё спрашивает…. Да там всё особенное. Мало какой случайно заблудившийся в тех местах чёрт выбирался оттуда живым, ну, а если и выбирался, так того потом заново разговаривать учили. Да спроси хоть у бабушки Чивы, скольких чертей ей пришлось на ноги поставить после их прогулки по Долине Грешников….

— А вот мы к ней вначале приедем, а потом уже и спросим, — услыхал я за спиной недовольный голос Чилины и обернулся.

Чилина стояла в своей излюбленной позе — руки в боки, и с яростью смотрела на Борьку. Этот взгляд не сулил ничего хорошего и поэтому все черти, понимая это, потихонечку отступили от Борьки. Чтобы хоть как-то выйти из этого неловкого положения, чёрт, в свойственной ему манере, начал юлить и изворачиваться:

— Ну, Чилинушка, ну свет моих очей и огонёк моего сердца, там ведь очень опасно. Ведь я только из большого уважения к ВАМ и вашему папаше хотел оградить всех нас от ненужных передвижений по этой проклятой долине.

— Перестань скулить, — рыкнула она на него и шагнула вперёд. — Это что за паника такая? Ты что — опять начинаешь? Тогда не поеду, сейчас не поеду — это что такое? Это что такое я тебя спрашиваю? Зря, ох зря вы приняли его в свои эти …, как их …, пожарные. Может гоните вы его, Дмитрий, из вашего отделения в три шеи, а Владимиру передайте, чтобы он ему ещё и хвоста накрутил, от моего имени, мне самой мараться нет охоты.

— Что значит «гоните»? — тут же встрепенулся Борька и подскочил ко мне. — Это за что же? Я же это так — ради приличия. Предупредить только хотел, что, мол, опасно там, поосторожнее, стало быть, надобно, а гнать меня не за что. Да я, ежели понадобиться, в первых рядах пойду, да что там пойду — побегу впереди машины, лишь бы вас всех уберечь. Пускай я даже погибну, но умирать я буду с именем своей возлюбленной на устах. Пускай потом потомки разбираются, кто был прав, а кто виноват.

— Ох, Борька, Борька, — выдохнул Гена и вновь полез в карман. — Не пойми меня превратно, но с твоей бы фантазией книжки писать, вот только жаль, что ты грамоте не обучен. Но ничего, когда всё закончиться обещаю заняться твоим воспитанием да обучением.

— Займись, Геночка, ой займись, — согласился я, наблюдая, как Борька уплетает шоколадную конфету, — а то ведь он совсем уже от рук отбился, а хвосты, как Володька, я крутить не умею. Вся надежда только на тебя.

— Ты, Дмитрий не серчай на Боряку, — отведя меня в сторону, заговорил Бадалай. — Его тоже можно понять. Еже ли честно, то я и сам побаиваюсь через эту долину ехать. Прав Боряка — проклята она, там по всей долине заблудшие души грешников шастают на всех чертей ужас наводят.

— А что же тогда ваш Люцифер там порядок не наведёт? — удивлённо спросил я.

— А там и так всё в полном порядке, — пояснил Бадалай. — Души этих грешников за свою территорию никогда не выходят, а стало быть, и Люцифера это устраивает. К тому же он единственный кого они боятся, и, еже ли что, то их не слышно и не видно.

— Понятно, — выдохнул я и повернулся к Гене. — Давай-ка, дружище, подготавливай наш транспорт к отъезду. Чувствую, нелёгкая нам предстоит поездочка, к этому злосчастному району.

После недолгого осмотра автомобиля мы все вновь загрузились в машину и двинулись в дорогу. Слушая различные истории кузнеца про Долину Грешников, мне и самому переставала нравиться наша затея по передвижению, через это жутковатое место. Всю дорогу, пока мы двигались в направлении долины, Бадалай вспоминал, как ещё в детстве, от своего прадеда, слышал массу легенд об этом проклятом всеми участке чистилища. Он рассказывал, что будто бы заблудшие души грешников заманивают оказавшихся рядом с их территорией одиноких путников и, облачаясь в облик любого существа, уводят их вглубь своего логова, а там уже истязают всех лютой пыткой до самой смерти. Мало кому улыбалась удача вырваться из их цепких лап, ну, а те, кому это всё-таки удалось, возвращались домой полностью опустошёнными и ещё долгое время не могли придти в себя.

— Вот так история, — улыбнулся Гена, выворачивая руль на очередной колдобине. — Хорошо ещё, что наш Борька сверху едет и не слышит всех этих ужасов, а то бы живо к нам в салон втиснулся.