Покурить травку

Я ЗОВУ ТЕБЯ,КОГДА ТЫ МНЕ НУЖЕН,КОГДА МОЕ СЕРДЦЕ В ПЛАМЕНИ,ТЫ ПРИХОДИШЬ КО МНЕНЕОБУЗДАННЫЙ И СИЛЬНЫЙДАЕШЬ МНЕ ВСЕЧТО МНЕ НУЖНОДАЕШЬ МНЕ ОБЕЩАНИЯИ СТРАНУ МЕЧТЫ НАВЕКИТЫ ГОВОРИШЬ ЯЗЫКОМ ЛЮБВИКАК БУДТО ПОНИМАЯЕЕ ЗНАЧИМОСТЬЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НЕВЕРНОБЕРИ МОЕ СЕРДЦЕИ ДЕЛАЙ ЕГО СИЛЬНЕЙПОТОМУ ЧТО ТЫ ПРОСТО ЛУЧШЕ ВСЕХ

ЛУЧШЕ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХКОГО Я ТОЛЬКО ВСТРЕТИЛАЯ ПРИВЯЗАНА К ТВОЕМУ СЕРДЦУИ ПРИКРЕПЛЯЮСЬ К КАЖДОМУ ТВОЕМУ СЛОВУОТСТРАНИ МЕНЯ —ЛЮБИМЫЙ, ТОГДА ЛУЧШЕ УМЕРЕТЬГЛУБОКО В ТВОЕМ СЕРДЦЕЯ ВИЖУ ЗВЕЗДУКАЖДУЮ НОЧЬ И КАЖДЫЙ ДЕНЬ.В ТВОИХ ГЛАЗАХ Я ТЕРЯЮ СЕБЯИ МЕНЯ УНОСИТ ДАЛЕКОПОКА Я В ТВОИХ РУКАХ —МНЕ НИГДЕ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ЛУЧШЕ.

Закончив писать Она поворачивается к нему с восторженным выражением.

Он

: Я робею… Единственное длинное стихотворение которое я когда-либо знал это — поэма «Железная дорога» Некрасова. «Вынесет все, и свободною, ясною грудью построит дорогу себе, жаль только, в эту пору прекрасную — жить не придется ни мне ни тебе …» Не смейся. Мне она действительно очень нравилась. Это было в восьмом классе. Я ее выучил на русском, дважды прочитав…

Она: Я теперь могла бы повторно ответить на вопросы теста…

Он: Какого теста? А-а, того…

Она: Я теперь набрала бы больше очков.

Он:?

Она: Я больше не боюсь. Я теперь могу…

Он: А-а?…

Она: Какое у тебя глупое выражение лица. О Боже, какое глупое лицо ты можешь сообразить!

Он: (остолбеневший). Тогда я могу каждый раз не ходить в туалет в холодном коридоре, а писать в раковину.

Она: Ох, ты хам?! Ты сможешь!

Он: (плетет). И ты тоже сможешь этому научиться. Тебе это будет сложнее…

Она: Ничего. Я постараюсь!..

Он: Это событие надо отметить. У меня еще остались какие-то гроши. Я пойду и принесу.

Он уходит. Она остается и продолжает убирать.

Он возвращается довольно скоро. Из кулька у него в руках виднеется две французские булки.

Он: Можешь себе представить, что я достал? Киндзмараули — грузинское вино! Так давно я его не видел.

Она отламывает кусок хлеба и начинает жадно кушать.

Он: Потерпи немного. Сейчас организуем праздник. Здесь сыр, парочка луковиц, немного сала. И кетчуп. Порежь сыр, сало и лук. Я разведу огонь.

Она выполняет, но делает это, продолжая кушать. Он топит плиту.

Он: Ну, не ешь, потерпи. Чтобы было торжественно…

Она: Не могу, ужасно хочется…

Он старается сделать свою половину работы быстрее, чтоб отнять у нее продукты. Закончив возиться с плитой, он ломает хлеб, режет сломанные стороны в длину, кладет на половинки лук, сыр и кетчуп и ставит приготовленное в духовку.

Она: У тебя здорово получается. В нашей семье ты будешь готовить!..

Он откупоривает бутылку и наливает вино.

Он: Когда горит плита здесь совсем уютно…

Горячие бутерброды готовы и они начинают кушать, запивая вином.

Он: Какое чудное вино, не правда ли?

Она кивает. Видно, что Она быстро опьянела.

Он: Когда-то в школьные года мы с другом отмечали самый печальный день года, 31 августа — последний день перед началом школы. Мы целый день сидели в летнем кафе и пили сухое вино. Тогда оно было легко доступно. Родители тебе не рассказывали об этом времени? Мне когда-то казалось что это время так или иначе коснулось каждого. Теперь я каждым днем все больше убеждаюсь что гораздо больше самодовольных граждан…

Она: Не трогай моих родителей.

Он: Это замечательно, это по-библейски, что ты ценишь своих родителей. Я их не трогаю. Мне кажется, это они меня заочно терпеть не могут…

Она: Да, они тебя не выносят. Мне трудно. Мне надо выслушивать, что они говорят о тебе, мне надо скрывать, что я встречаюсь с тобой, и так как я не люблю лгать, мне это делать крайне отвратительно.

Он: Ну, я же ничего про них не говорю.

Она: Этого еще не хватало!