Покушение

Но вывести из игры Грейфе, который, без сомнения, был человеком Шелленберга, Кальтенбруннер неожиданно получил право. Хоть неконкретно, хоть в общих словах, но получил. И решил немедленно воспользоваться им. И не прямо, а таким образом, через начальника восточного отдела, ослабить позицию Шелленберга. В тот же вечер, когда берлинцы, заперев квартиры и захватив с собой самое необходимое и дорогое, не дожидаясь начала очередного налета на город, длинными очередями расползались по бомбоубежищам, Кальтенбруннер вызвал к себе Грейфе. Он устремил на него пронизывающий взгляд и безо всяких предисловий и объяснений объявил ему, что в интересах дела отстраняет его от руководства готовящейся акции, а заодно и от должности начальника восточного отдела. При этом он не преминул сказать, что делает это с одобрения рейхсфюрера. Грейфе ничего не оставалось, как просить обергруппенфюрера дать ему возможность доказать свою преданность фюреру и национал-социализму на любом другом поприще. Кальтенбруннер обещал эту просьбу оберштурмбаннфюрера удовлетворить и уже утром следующего дня снова появился в приемной рейхсфюрера.

Гиммлер немного удивился такой оперативности обергруппенфюрера, но тотчас же принял его и выслушал. Он одобрил все, чего дорогой Эрнст добился у самолетостроителей, и сказал, что еще раз убедился в его исключительных способностях и умении выполнять просьбы руководства. Но неожиданное сообщение о снятии Грейфе заставило его на минуту задуматься. С точки зрения Гиммлера, Грейфе был старым, проверенным бойцом партии. Кальтенбруннер почувствовал, что это второе сообщение пришлось явно не по вкусу рейхсфюреру, и поспешил обосновать свое решение.

— Грейфе малоинициативный человек, рейхсфюрер. Ведь то, что сделал я, давно уже должен был сделать он. Или хотя бы проинформировать меня о том, что следует сделать…

— Но сразу снимать, — неодобрительно покачал головой Гиммлер.

— Не очень благополучно обстоит дело и с нашей агентурой на Востоке, рейхсфюрер. Нет сомнения, что для руководства отделом требуется более гибкий и дальновидный начальник, — продолжал Кальтенбруннер. — А Грейфе я не оставлю без дела. У меня есть несколько хороших вакансий. И он успешно сможет там работать на благо фюрера и рейха.

— Кого же вы предполагаете поставить вместо Грейфе? — все еще раздумывая, спросил Гиммлер.

— Оберштурмбаннфюрера Хенгельхаупта, рейхсфюрер. Это прекрасно образованный, многократно проверенный на очень серьезных делах специалист. Блестяще знает русский язык, еще до войны неоднократно бывал в России, — ответил Кальтенбруннер и, чувствуя, что Гиммлер все еще сомневается в правильности сделанного им шага, пошел, что называется, ва-банк, хотя и слукавил: — Я только что поздравил его от вашего имени с назначением, рейхсфюрер.

— Н-да, — многозначительно промямлил Гиммлер. И подумал: «А может, он и прав, этот австриец? Во всяком случае, ссориться с ним из-за какого-то мелкого чина, хотя и преданного мне, вряд ли стоит. Провались на каком-нибудь этапе вся эта подготавливаемая акция, и он, как человек фюрера, немедленно доложит ему, что предлагал то-то и то-то. А его не послушали. И вот, пожалуйста, результат». И хотя Гиммлер понял, что явно напрасно дал дорогому Эрнсту полномочия проводить всякие замены и перестановки людей по его собственному уразумению, без предварительного с ним согласования, отменять решение начальника РСХА он не стал.

— Вам, дорогой Эрнст, видней. Вам с ним работать. А я тоже как-нибудь постараюсь поближе познакомиться с этим Хенгельхауптом, — сказал он.

— Благодарю, рейхсфюрер, за доверие, — ответил Кальтенбруннер и поспешил поскорее встретиться с новым начальником восточного отдела, чтобы этого не успел сделать раньше его никому не доверяющий и проворный в таких случаях рейхсфюрер.

Глава 38

Новоиспеченному начальнику восточного отдела понадобилось всего несколько дней для того, чтобы ознакомиться со всеми делами, которые ему в наследство оставляет коллега Грейфе, и выбрать, не без инструкции начальника РСХА, то из них, которое требовало самого неотложного вмешательства. Поэтому неудивительно, что свою первую поездку для ознакомления с положением дел на месте он осуществил в Ригу, в «Русланд-Норд», к штурмбаннфюреру Крауссу. Оба эсэсовца неоднократно встречались и раньше.

— Искренне благодарю вас, оберштурмбаннфюрер, за то, что свой первый визит после назначения на столь высокий пост вы нанесли нам. Мне эта встреча доставляет особую радость, — заявил начальник «Русланд-Норда».

— Мне тоже, дорогой Краусс, — ответил Хенгельхаупт. — И произойди она в другое время и в другой обстановке, мы безусловно отметили бы ее не так. Но сегодня нам сразу же придется заняться делами.

— Иначе и быть не может, оберштурмбаннфюрер. Но моя верная Гретта никогда не простит мне, если сегодня, закончив все дела, вы не отпробуете копченых угрей на нашей скромной вилле на взморье, — взмолился Краусс.