Покушение

Утром следующего дня «двадцать второй» был уже на перроне. Доехал на электричке до Москвы, добрался трамваями до Савеловского вокзала, купил билет до Яхромы и сел в последний вагон. Но до Яхромы не доехал и сошел с поезда, как ему и было нужно, на Трудовой. Знакомая тропа привела его в лес. «Двадцать второй» убедился, что за ним никто не наблюдает, и свернул к небольшому оврагу. Обошел его стороной и скрылся в чаще. Здесь он спрятал вещмешок с передатчиком под корнями вывороченной буреломом ели и пошел к своей антенне. Она была неподалеку. Но осторожность требовала, прежде чем подключиться к ней, все осмотреть и проверить. «Двадцать второй» так и сделал. Обошел вокруг могучего дуба, в ветвях которого была спрятана антенна. Трава у подножия лесного великана нигде не была примята. Значит, никто тут не ходил, ничего не искал и ничем не интересовался. «Двадцать второй» поднялся по сучкам на дерево. Антенна была на месте. Тогда «двадцать второй» быстро вернулся за передатчиком, подключил его к антенне и передал радиограмму. Она ушла в эфир. «Двадцать второй» выждал небольшую паузу и повторил передачу. И уже не мог совладать с собой от волнения и напряжения. У него дрожали ноги. Стучали, будто на морозе, зубы. С ним происходило что-то похожее на истерику. И хотя никакая видимая опасность ему не грозила, ноги сами уносили его от дуба подальше. Будто не он со своим передатчиком, а этот обхвата в два красавец был источником всех его страхов. Он засовывал передатчик в вещмешок уже на ходу. И на ходу затягивал и застегивал вещмешок трясущимися руками.

Первой мыслью его было скорее вернуться на станцию, сесть в поезд, возвратиться в Москву и там затеряться в толпе, в трамваях, в автобусах, в метро. Но уже по дороге он отказался от нее. Он не знал, когда на Трудовую подойдет поезд из Дмитрова. А ждать его там, находясь на одном месте, он просто не смог бы. Поэтому уже в лесу он свернул от станции в сторону и пошел к шоссе. Быстрая ходьба успокаивала. И он был рад тому, что мог сейчас идти, двигаться.

«Двадцать второй» затратил на возвращение к станции немногим больше получаса. И примерно столько же на дорогу к шоссе. Но и этот сравнительно короткий срок оказался для него роковым. Уже подходя к шоссе, «двадцать второй» услышал шум машин. Это его насторожило, и он выглянул на шоссе из-за куста. Навстречу ему из города двигалась колонна грузовиков с солдатами. Колонна шла по шоссе. А по обочине дороги медленно ехала машина с вращающейся антенной на крыше. «Пеленгатор!» — молнией мелькнула догадка в голове у «двадцать второго». Он осторожно опустил ветку куста. Но прежде чем она закрыла его от тех, кто ехал в колонне, он успел заметить, как с последней машины спрыгнули несколько солдат и цепочкой растянулись вдоль шоссе. Все остальное «двадцать второй» запомнил плохо. Он отпрянул за куст, развернулся и бросился назад в лес. Он так спешил, что не заметил наблюдавших за ним ребят, собиравших на опушке малину. Даже не слышал, как один из них с восхищением заметил:

— Во рванул! Наверно, забыл что-нибудь…

— Чего забыл? На поезд опаздывает, — ответил другой.

Впрочем, «двадцать второму» было совершенно не до них. Он сорвал на бегу с плеч вещмешок с передатчиком и забросил его в чапыжник. Он так спешил, что не сразу сообразил, куда бежит. Лишь отмахав с километр, вспомнил, что он не в тайге, что участок между железной дорогой, шоссе и каналом совсем невелик и что бежать по прямой долго просто невозможно. Но куда было сворачивать? Куда? Он уже ни на йоту не сомневался в том, что и пеленгатор, и солдаты очутились здесь с единственной целью — чтобы поймать его, и то страшное, чего он боялся больше всего на свете, вот-вот произойдет, ибо оно уже началось и его уже ищут. И надо бежать! Бежать, пока хватит сил! Но куда? В какую сторону? В полном смятении он выскочил на тропу, по которой лишь час назад спокойно шел от станции к знакомому дубу. И, как назло, наткнулся на женщин, шедших со станции. У него был такой всклокоченный и растерянный вид, что женщины невольно остановились и вопросительно уставились на него. А он, не зная, как оправдать в их глазах свое замешательство и не вызвать каких-либо подозрений, спросил:

— Поезд-то скоро?

— А вам куда? — последовал ответ.

— Да на Яхрому…

— А только что прошел…

— Эх, жди теперь, — раздосадованно махнул он рукой и направился к станции. И когда встреченные им женщины пропали из виду, подумал: «А ведь мне и надо к железной дороге. Перескочу через путь, а там лес до самой Волги! Ищи в нем меня! Выставляй кордоны!»

Но ему и тут не повезло. Он и к железной дороге опоздал, вышел из леса правее станции. И сразу увидел на путях солдата. А метрах в двухстах от него второго. И понял, что и в этом направлении ему уже не пройти. И что для него оставался один путь — к каналу. И он, как затравленный зверь, побежал обратно.