Покушение

На берегу канала оцепления не было видно. Сам канал лежал серьезной преградой на пути «двадцать второго». Преодолеть его вплавь нечего было и думать. В одежде он никогда бы не добрался до противоположного берега. А вылезти на том берегу в одних трусах значило бы сразу же вызвать к себе всеобщее внимание. Да и куда потом в таком виде можно было бы идти дальше? От отчаяния и чувства полной собственной беспомощности у «двадцать второго» ком к горлу подступил. И тут он вдруг увидел выплывавшую из-за мысочка лодку, в которой сидел парнишка. Он бросился к лодке и закричал:

— Эй! Дорогой! Давай сюда!

Парнишка услышал его, но спокойно продолжал делать свое дело.

— Да что ж ты, не слышишь, что ли? — взмолился «двадцать второй».

— А чего надо? — деловито осведомился парнишка.

— Перевези на ту сторону!

— Не могу, дяденька. Времени нет, — ответил юный рыбак.

— Да ведь тут дела-то пять минут! А я тебе заплачу! Хорошо заплачу! — пообещал «двадцать второй».

— А сколько дашь? — заинтересовался парнишка.

— Да сколько скажешь!

— Тридцатник дашь?

— Сто дам! Сто! Только давай быстрее!

— А не обманешь?

— Да что ты, право! Мне ведь вот так нужно! Давай скорее! — уговаривал «двадцать второй».

Парнишка смотал удочку и снова взялся за весла. Лодка быстро поплыла к берегу. «Двадцать второй» даже не дал ей уткнуться в песок, оттолкнул обратно и уже на ходу забрался сам.

— Давай-ка я сам на весла сяду. Так скорее будет! — предложил он.

Но парнишка чего-то испугался.

— Не, дядь, я сам. Я быстро, — ответил он.

И действительно, ловко развернув лодку, сделал несколько сильных гребков. «Двадцать второй» тяжело опустился на скамейку, зачерпнул ладонью воды и умыл лицо. В ушах у него тяжелым уханьем отдавались удары сердца, но плеск воды, ее свежесть, прохладный, тянувший над водой ветерок начали оказывать на него свое благотворное действие. Он уже стал спокойней дышать и, казалось, вот-вот начнет успокаиваться. Но тут до слуха его вдруг донесся гул работающего мотора. «Двадцать второй» даже не сразу сообразил, откуда этому гулу взяться тут, среди водной глади. А когда понял, что это, очевидно, катер, ему тотчас снова стало не по себе. «Двадцать второй» даже застонал. А катер между тем, не сбавляя хода, несся прямо на лодку. Рупор разнес над каналом громкую команду:

— Остановитесь на месте!

Парнишка сразу поднял весла. Катер описал возле лодки полукруг и начал подходить к ней бортом. На катере были трое милиционеров: капитан, лейтенант и старший сержант.

— Кто такие? — спросил капитан.

— Я местный, вон из деревни, — сказал парнишка и указал на темнеющие на взгорке крыши домов. — Витькой меня зовут. А фамилия Малов. Он попросил перевезти. А мне что, жалко?

— А вы, гражданин? — перевел взгляд на «двадцать второго» капитан.

— А я из Москвы, — ответил «двадцать второй».

— Прошу предъявить документы, — попросил капитан.

И тут «двадцать второй», к великому ужасу, вспомнил, что все его документы: и паспорт, и все прочие справки, и заявки, и командировочное удостоверение остались в вещмешке.

— А вы знаете, у меня, к сожалению, с собой ничего нет, — ответил он.

— Как же вы так, без документов? — удивился капитан.

— Да так вот, знаете, поехал покупаться и забыл все дома, — оправдывался «двадцать второй».

— В таком случае придется вас задержать до выяснения личности, — сказал капитан. — Прошу перейти на борт катера.

«Двадцать второй», переступая нетвердыми ногами, перешагнул с лодки на катер. Старший сержант тотчас же развернул катер и, с места дав полный ход, погнал его в отделение милиции.

А вскоре туда же доставили мальчиков, собиравших малину, женщин, которых «двадцать второй» встретил в лесу, и принесли его вещмешок с передатчиком и документами. Из Москвы приехал подполковник Доронин. «Двадцать второму» устроили очную ставку сначала с мальчишками, потом с женщинами. И те и другие сразу же его опознали и дали показания, где и при каких обстоятельствах видели его в лесу. Причем мальчишки клялись в том, что у дяденьки за спиной был мешок. А женщины упорно повторяли, что никакого мешка у него не было.

— Все правильно. Спасибо за помощь, — поблагодарил свидетелей Доронин и отпустил их. — А вам, — обратился он к «двадцать второму», — рекомендую с самого начала говорить правду и только правду. А чтобы заранее рассеять у вас всякие иллюзии насчет того, что вам все же может удастся в чем-то нас обмануть, хочу показать вот это.

Сказав, Доронин достал из папки фоторобот «Племянника» и протянул ему. «Двадцать второй» похолодел. Он не только сразу же узнал себя, но и поразился необычайному сходству.

— Мы давно вас знаем и давно за вами наблюдаем. Так что наша сегодняшняя встреча далеко не случайна, — продолжал Доронин. — Вот почему еще раз советую вам чистосердечно во всем признаться.

«Идиот! Почему не пришел к ним сам? Почему? Ведь все давно уже проиграно. И разве не это подтвердили всем своим видом те, кого вчера провели по Москве? — подумал “двадцать второй”. — А что я им расскажу? Что я знаю? Кем я был? Так, пешкой. Пешкой и полным идиотом!»