Покушение на Леди. Выкуп Кинга. Под утро

— Значит, я должен понимать, что к похищению, когда поставлена под угрозу жизнь ребенка, вы относитесь так же, как», к краже мелочи стоимостью в пятьдесят центов?

— Не совсем, мистер Кинг. Мы уже позвонили в участок. Сюда выехал сам лейтенант Бирнс. Как только мы узнаем еще что-нибудь относительно…

— Прости, Став, — вмешался Мейер. — Если мы разошлем сообщение по телетайпу, нам нужна получить описание мальчика у его отца.  .

. — Да, — скааал-Кареялж— Мистер Кинг, где/ивктер Рейнолдс?

— Он в своей квартире над гаражом. Никак не. может прийти в себя.

Хочешь, чтобы, я — поговорил с ним, Мейер? — спросил Карелла. .

— Нет, нет, не стоит. — Мейер понимающе посмотрел на Кинга. — У вас паяно? дел. Где гараж, мистер Кинг?

— Рядом с домом. Легко найти.

— Я буду там, Стив, если понадоблюсь.

— Ладно, — ответил Карелла. Когда Мейер вышел из дома, он снова обернулся к Кингу»-? — Вы не заметили какую-нибудь странность в волосе того, кто с вами говорил, мистер Кинг?

Шепелявость, заметный акцент, диалектное произношение или… .

— Простите, мистер Каретта, — сказал, Кинг. — Но я отказываюсь дальше заниматься этими детскими играми. Честное слово, я не вижу.»

— Карелла. Что вы имеете в виду под детскими играми, мистер Кинг?

— Эту игру в сыщики и разбойники. Какая к черту разница, шепелявил или нет этот человек, говорил он, как благовоспитанный англичанин, или бормотал,' как идиот? Как это поможет вернуть Джеффа Рейнолдса его отцу?

Карелла не поднимал глаз от блокнота. Он смотрел на страницу, на которой делал записи и уверял себя, что будет недостоин того, чтобы называться полицейским, если встанет и даст в зубы мистеру Кингу. Очень спокойно он спросил:

— Чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Кинг?

— Я руковожу обувной фабрикой, — ответил Кинг. — И на такие вопросы я обязан отвечать?

— Да, мистер Кинг. Обязаны. Я очень мало понимаю в обуви, знаю только, что ношу ботинки и стараюсь, чтобы в них не было гвоздей. Мне бы даже не пришло в голову зайти на вашу фабрику и объяснять рабочим, как прибивать подметку или клеить каблук, или пришивать что-нибудь.

— Понял ваш намек, — сухо сказал Кинг.

— Вы поняли только часть. Вы, наверное, не совсем поняли, что я вас предупреждаю…

— Вы меня предупреждаете?

— …предупреждаю вас во избежание недоразумений воздержаться от действий, которые могут быть истолкованы как нежелание сотрудничать с полицией и как помеха ходу расследования. Это с одной стороны. Остальное я попытаюсь вам объяснить и надеюсь, что вы поймете, мистер Кинг. Я нахожусь здесь, чтобы выполнить свою работу, и выполню ее с вашей помощью или без нее. Я думаю, вы хорошо управляете обувной фабрикой, иначе вы бы не жили в Смоук Райз и не имели бы шофера, сына которого похитили по ошибке вместо вашего. Так вот. Вам не стоит гадать, хороший я полицейский или плохой, или, может быть, ни то ни се. И, главное, не надо думать, что я глупый полицейский.

— Я никогда…

— Чтобы рассеять все ваши сомнения, мистер Кинг, я скажу вам просто и бет лишней скромности, что я хороший полицейский, чертовски хороший. Я знаю свое дело и умею работать, так что каждый вопрос, который я задаю, имеет свою причину и цель и было бы гораздо легче, если бы вы просто отвечали на них, не высказывая своего мнения о том, как должно вестись расследование. Как вам кажется;-' мы друг друга поняли?

— Думаю, мы поняли друг друга, мистер Каретта.

— Мое имя Карелла, — резко сказал Стив. — Был ли какой-нибудь акцент у человека, который разговаривал с вами по телефону?..

Рейнолдс сидел на краю постели и плакал, раскачиваясь из стороны в сторону. Мейер смотрел на него, сжав губы, и ему хотелось положить руку на его плечо, утешить, сказать, что все будет хорошо.

Но он не мог этого сделать, потому что знал, насколько непредсказуемы все похищения — мальчика могли убить, отъехав несколько миль от дома. И это похищение было особенно опасным, потому что произошла ошибка. Как будут реагировать эти мерзавцы, если узнают, что похитили не того, кого хотели? Поэтому Мейер не мог успокоить Рейнолдса, он мог только задавать ему вопросы, которые знал наизусть, и надеяться, что они не покажутся бессмысленными человеку, убитому горем.

— Как полное имя мальчика?

— Джеффри. Джеффри.

— Есть еще имя?

— Нет.

— Сколько ему лет, мистер Рейнолдс?

— Восемь.

— Дата рождения?

— Девятого сентября.

— Значит, ему ровно восемь, верно?

— Да. Ровно восемь.

— Какой у него рост, мистер Рейнолдс?

— Я… — Рейнолдс остановился. — Я не знаю. Я никогда… Не знаю. Кто измеряет рост у детей? Кто мог ожидать такое…

— Ну, приблизительно, мистер Рейнолдс? Три фута? Четыре фута?

— Не знаю. Не знаю.

— Так, средний рост детей этого возраста от четырех до четырех с половиной футов. Он среднего роста, верно, мистер Рейнолдс?

— Да. Может быть, выше среднего. Красивый мальчик. Высокий для своего возраста. ’

— Какой у него вес, мистер Рейнолдс?

— Не знаю.

Мейер вздохнул. — Какого сложения? Коренастый, средний, худенький?

— Стройный, не очень плотный, не очень тонкий… Как всякий мальчик его возраста.

— Цвет лица, мистер Рейнолдс? Румяный, бледный?

— Не знаю.

— Черноволосый?