Полдень, XXI век, 2010 № 07

– Ага, Танка… Священника дочка, значит… Или вот еще, в Городе Богов, дом такой стоит… заходишь туда, там вонища внутри и темно… И по стене картины живые бегают, и разговаривают. Что смеешься, не веришь? Да я и сам не верю, мне люди рассказывали, я туда пошел, меня выгнали…

– Почему… выгнали?

– Так это же храм, девочка! Как тебя… Инна… А в храм простым смертным дорога заказана…

– Туда, говорят, люди после смерти попадают…

– Ну, поживем, увидим, куда они там попадают…

– Разве боги об этом не говорят?

– Да что говорят… не любят нас боги… Боятся нас…

– Боятся?

– Боятся, конечно, что мы придем со своих земель и отберем у них все…

– Разве можно у богов отбирать?

– А ты думала, нельзя? Думала, весь век тут жить будем? Говорят же, – он наклонился к Танке совсем близко, – говорят же, что сами мы богами были и в Городе Богов жили. А потом сюда ушли, а вот почему ушли, я не знаю. Согрешили, говоришь, нас и изгнали из рая? Это сказочки папы твоего из Новейшего Завета… Война, что ли, какая-то была, или просто… Выжили кого-то из Города Богов, для кого работы не нашлось… Так что, девочка, мы такие же боги, как они, я это понял, когда в Город пришел: мне рожу помыть да одеяния бога надеть, меня и не отличить будет. И Город этот – наш. Как папаня твой говорит, Рай На Земле… этот рай ждет нас…

Больше Танка не могла слушать. Она сидела и не верила, что может быть так – чужой человек разливал по белым стаканам чай, кормил ее леденцами, пищей богов, и говорил, что мы должны вернуться в рай, откуда нас изгнали боги. Вернуться просто так, единой толпой, не спрашивая у богов, можно или нельзя.

Танка вскочила и бросилась к выходу, едва не роняя щиты, и леденцы больно жгли щеки, – кажется, это была кара богов, что Танка ела их еду. На крыльце она столкнулась с Марком, не узнала его, отскочила, подбирая длинный подол залатанной юбки, споткнулась, кутаясь в платок.

– Танка! Ты? Ты что такая. что, случилось что-то?

Он наклонился над ней – сильный, необыкновенно рослый, коротко остриженный, и Танка подумала, что Марк может быть сыном богов. Он будет продолжать дело отца, он будет носить стекло, великий дар, к стенам Города Богов и будет приносить пищу богов и красивые ткани…

– Вот, Марк, невеста твоя пришла, – отец Марка вышел из дома, – припугнул я ее малость крамольными речами, да ничего, они все сначала пугаются. Ты, Наташа, не бойся, заходи как-нибудь. Ты не смотри, что мать ворчит, она все хочет Марка на сыне подруги женить, а я думаю, надо же по любви, верно ведь?

– Верно, – Танка заставила себя улыбнуться.

– Ну что ты, отец, Танку-то пугаешь, – поморщился Марк, – она же.

И тут из соседнего квартала кто-то отчаянно закричал во весь голос, надрывая глотку:

– Бо-о-о-ги!

– Бежим, – Марк подхватил клетчатую сумку, сжал руку Танки, и они помчались по улицам во весь дух, скользя на каких-то обрывках и огрызках. Из-под ног с писком разбегались серые зверьки, чумазые детишки прятались по дворам, подгоняемые криками матерей, молодые парни и девчонки бежали на площадь к богам, к богам, спрашивая себя, что принесут они на этот раз – богатые дары, Год Изобилия, или злую кару. Танка мчалась, вспоминая свои грехи: а ведь она дерзила отцу, да и соседке тоже, да и с отцом Марка можно было быть почтительнее, да и ребенком Танка любила мучить крыс, а ведь божьи твари, а ведь нельзя…

– А, Танка явилась! – старшая сестра хлопнула в ладоши, подзывая к себе младших сестер, чумазых, совсем крохотных, как куклы, – отец-то заждался!

– Танка-поганка! – выкрикнула младшая сестренка, чумазая, как чертик.

– Приоделась? – отец критично посмотрел на Танку и Марка, – эх, молодежь, ну о чем думаете-то, тут боги едут, а у них что на уме?

Он хотел сказать еще что-то, но не успел, все снова кинулись на запад, на запад, – и тут Танка увидела колесницы богов. Две огромные оранжевые колесницы, рыжие, знойные, как солнце, они выехали с большого холма, развернулись, открылись – и перед кричащей толпой хлынули на землю бесчисленные дары – пустые банки, коробки, ящики, доски, пакеты, набитые чем-то непонятным, манящим, что уже раскрывали девчонки, вытаскивая бутылки и фантики…

– Это дар богов? – Танка ошалело сжимала треснувшее зеркальце и розовый флакон, пахнущий цветами, – это – дар богов?

– Боги сжалились над нами, они дали нам еще один Год Изобилия, – сказал отец, глядя, как молодые парни разбирают железо и шелка, картон и пластиковые бутылки.

– Значит, не так и много мы согрешили? – тут же спросила Танка.

– Как не много, еще как много! – вскинулся отец. – Да за наши грехи нас вообще надо с лица земли смести! А вот, прощают… милосердные боги, но всякому милосердию есть предел.