Полдень, XXI век, 2011 № 08

Русалка, как всегда, не приняла его руку, спрыгнула на раскисшую землю, не коснувшись подножки. В коротковатом горнолыжном комбинезоне Людмилы выглядела она совсем подростком, а впрочем, он так и не спрашивал, сколько ей лет. Хорошо хоть, унты пришлись впору – ни в какую не хотела надевать, еле упросил, памятуя о проезде через КПП на выезде из города и возможности остановки на нем.

Уже совсем рассвело, и дорогу под ногами было отчетливо видно. Подойдя к гаражу, Лаврентьев бросил взгляд на хмурых ребят и заглянул в узкую, с полметра, щель в бетонном полу. Никогда она ему не нравилась. Только с глубокого похмелья архитектору могла прийти в голову мысль устроить смотровую яму в гараже на две машины, вместе с участком, тянущем на четыре или пять миллионов. Да еще такую убогую – нормальному мужику в ней плечами не развернуться. Рядом со щелью на полу была вывалена куча бетона, последняя партия которого толстым языком сползала из опущенного бака бетономешалки. Парни стояли с ней рядом, опершись о лопаты. Только Шмаков бросил свою, энергично очищая испачканный рукав.

– Сергей Михалыч! – начал Мартынов, до поры стоя в стороне совершенно спокойно, но теперь подойдя ближе. – Вы если что недоброе задумали…

– Андрей, погодь маленько! – оборвал его Лаврентьев. – У меня у самого язык есть, я сам могу сказать!

Он еще раз обвел всех взглядом, чувствуя Русалку возле левого плеча и на мгновение дольше задержавшись на переминавшемся с ноги на ногу Петровиче.

– Хочу я сказать следующее, – начал Лаврентьев, повысив голос и тем заставляя на себя смотреть. – Каждый из вас, пока здесь находился, о чем-то думал и о чем-то догадывался. Так?

Естественно, ему никто не ответил.

– Предупреждаю честно, – продолжил Лаврентьев, – что все это неспроста, а является проверкой на вшивость…

Теперь они уже все на него смотрели. Шмаков оставил в покое свой рукав, заложил руки за спину и стоял неподвижно, только желваками играл. Мартынов был за спиной и, к сожалению, оказался невидим.

– Никого из вас, кто не хочет делать того, о чем догадался, я принуждать не буду. Это добровольно! Кто согласен – остаться, остальные – свободны!

После секундной паузы Шмаков сделал поворот «налево» и, излишне твердо ступая по глинистой жиже, направился к машине. Остальные враз отпустили попадавшие вразнобой лопаты и пошли следом. Никто не оглянулся.

– Оружие сдавать? – хрипло спросил Мартынов.

Лаврентьев обернулся.

– Зачем? Пригодится!

Мартынов пожал плечами, поднял капюшон на голову, но не ушел к остальным, а только сделал несколько шагов назад, дистанцируясь от Лаврентьева и оставшись наблюдать.

– Ну, – обратился Лаврентьев к Русалке, – жаль расставаться, но если нужно – иди! В кармане я денег немного положил, вдруг пригодятся… А лучше бы, конечно, чтоб не пригодились никогда!

Ему стало намного легче. Даже если она сейчас уйдет – а она точно уйдет, он это знал – она все-таки у него была. Собственная русалка, самая красивая женщина этого мира.

– Ты им опять соврал! – сказала она, глядя в сторону «лэндкрузера».

– Не соврал, а не сказал – это разные вещи! – без нажима оспорил он.

– Знать и не сказать – это и ложь и трусость одновременно! – настаивала она.

– Иди уж! – голос его чуть дрогнул. – Откуда взялась такая ушная на мою голову!

Она тронула Лаврентьева за рукав, повернулась и пошла прочь. Он провожал ее взглядом, пока она не перешла дорогу и не направилась в еще занесенное снегом поле, – бывшие сельхозугодья, с которых осенью собрали последний урожай картошки. Идти ей было трудно, ноги то по колено проваливались в пропитанный влагой снег, то запинались о земляные валки, но она шла все дальше и дальше. Потом остановилась и сделала то, что он ждал – сорвала с себя тесный голубой комбинезон и сбросила унты. Тогда он отвернулся и шагнул за лопатой.

– Михалыч! – очнулся, наконец, его водитель. Он был единственным, кто оставался на месте в ожидании приказа. – А ты чего это? Зачем тогда мороки столько: бетон ночью, девка эта?

– О, черт! – разогнулся Лаврентьев с лопатой в руках. – Слышь, Петрович, валил бы ты отсюда подобру-поздорову! Забирай шмутье свое из машины и вали! Только ключи не забудь оставить, а то мне не по чину на «японце» за тобой гоняться!

– Вы что, Сергей Михайлович! – сжался водитель. – Я-то в чем провинился?

– Ты, если еще раз вякнешь – прям лопатой зашибу и лично в бетон закатаю! – заорал Лаврентьев. – На хер пошел отсюда, иуда сраная! Ты думаешь, я брата своего не знаю, Лаврентьева Алексея Михалыча? Да даже если бы я сам зассал ему позвонить и все точки расставить – он бы ни хрена не зассал! Вчера вечером мы с ним разговаривали, лично заезжал, на прием напросился. Ни хрена он не знал о Русалке, ни сном, ни духом! А бумажки, которые ты сам наваял, я сейчас Шмаку отдам с пояснением: от кого получил и с какой целью! Ты после этого не только ездить никогда не будешь, тебя посрать на руках придется носить, понял!