Полдень, XXI век, 2012 № 03

– Так соседи.

– Ну, мало ли.

Светка помолчала, вздохнула снова.

– Все равно боязно. Обидятся.

Михаил то ли фыркнул, то ли уже всхрапнул.

Дурная бабочка настырно билась в окно. Что ее привлекло, Светка не знала. Вроде и электричество уже выключили, а она все бяк-бяк, бяк-бяк…

С тем и уснула.

Утром они сразу же взялись за полы.

Михаил вытянул красную полусферу пылесоса, накрутил ему хобот с раструбом и поволок по ковру в гостиной.

Пылесос недовольно урчал, но, зараза, чистил.

Светка водой с порошком вымыла линолеум в прихожей и коридоре и кафель в кухне. Потом пришел черед ламината в детской, а проснувшуюся Динку отправили в магазин за солью, яблоками и молоком.

Михаил выбил в сонном пустом дворе многочисленные половички. Возвращаясь, скользнул взглядом по стальной соседской двери и ощутил некую подсасывающую пустоту. Беспокойство не беспокойство, а хотелось бы, чтобы все было хорошо.

От Светки, наверное, передалось.

Динка-егоза приплясывала на месте, пока ее переодевали в праздничное. Что за ребенок? Ни секунды спокойно не постоит.

Светка командовала: «Руки подыми!», «Не вертись!», «Ногу дай!» и надевала, застегивала, подвязывала, поворачивала, оценивая результат.

– А у них ребятенок есть? – спросила Динка.

– Есть, – Светка одернула на Динке желто-зеленое платьице.

– А я смогу с ним поиграть?

Светка оглянулась на мужа.

– Ну, наверное, – пожал плечами Михаил. – Я не думаю, что что-то такое…

Он убрал принесенные дочерью молоко и яблоки в холодильник.

– Можешь, – подтвердила Светка.

– Ура-ура! – захлопала в ладоши Динка.

– Только приберись там у себя. Куклы чтобы все были на своих местах.

– Мы будем паззлы собирать! – заявила Динка и, тряся косичками, убежала в свою комнату.

Михаил посмотрел на жену со значением:

– Паззлы!

Трех часов ждали, как манны небесной.

Михаил извелся, обкусал губы. Светка сделалась нервная, шипела так, что не подходи. На кухне подогревалась картошка, булькала вода, в духовке томилось мясо.

Салаты на подоконнике. Яблоки в вазе. Соль в солонках.

Динка носилась, спрашивая: «А когда? Когда?». Стрелки в кварцевых часах одинаково стыли в неподвижности – что в кухне, что в гостиной.

Ну, может, чуть-чуть двигались.

Михаил в пиджаке и брюках, в белой рубашке при чертовом, канареечного цвета галстуке, потея, чувствовал себя килькой в собственном соку.

Жутко хотелось выпить.

На накрытом столе играли в доступность водочные бутылки. Всего-то – свинтить колпачок. И кто, блин, заметит? Гости, что ли?

– Свет! – крикнул Михаил. – Хватит уже там!

– Да сейчас! – рявкнула из кухни жена. – Не кричи!

Гремела посуда.

Звонок в дверь, такой вроде бы ожидаемый, тем не менее застал врасплох.

В груди у Михаила екнуло, ниже, в животе, что-то вздрогнуло и сотряслось. Канареечный галстук удавкой охватил горло.

– Света! – прохрипел Михаил, вскакивая.

– Погоди, не открывай!

Светка выскочила к нему в прихожую, на ходу комкая фартук. Светлый верх, темно-синий низ. Чулочки. Ворот блузки – в мелкую волну.

Михаил округлил руку, чтоб жена продела в нее свою. Они застыли на мгновение, прижавшись.

– Динка! – звенящим от напряжения шепотом позвала Светка.

Динка, прибежав, встала впереди. Задрала голову, блеснула глазами:

– Это они пришли, да?

– Они, они.

Светка поправила Динке скрутившийся воротничок. Михаил протянул руку к замку. Пальцы не сразу поймали ключ.

Щелк!

Дверь отворилась.

Соседи стояли на лестничной площадке таким же треугольником: ребенок впереди, родители сзади. Во всяком случае, Михаил так определил.

– Добро пожаловать! – сказала Светка.

– Проходите!

Михаил, улыбаясь, посторонился, вместе с собой отодвигая и Динку, которая как открыла рот, так и забыла его закрыть.

Соседи чуть помедлили и вползли в прихожую, оставив на коврике перед дверью влажный слизистый след. Полупрозрачные грушеподобные фигуры, два ряда щупалец – внизу и на уровне груди, три круглых глаза.

Высокий зеленоватый гость был, видимо, главой семьи. От него сквозь бульканье и вздохи и услышали:

– Приветствовать!

Бледно-синяя его просвечивающая супруга подала Светке клетку, сплетенную из тонких металлических прутиков, в которой копошились какие-то мохнатые белые зверьки.

В подарок, наверное.

– Наше-ваше!

Светка с оторопью приняла клетку.

– Хомячки! – крикнула Динка.

Зверьки от протянутых к ним детских пальчиков тонко заверещали.

Светка побледнела. Михаил перехватил подарок из ее руки, поднял повыше:

– Не сейчас, Дина.

За столом разместились так: зеленоватый глава семьи на стуле, рядом, через угол, Михаил, затем – Светка, напротив нее на диванчике – бледно-синяя супруга, а дети – на дальнем краю.

Ребенок у гостей был красноватый, тихий, щупальцами никуда не лез, сидел чинно.

– Ну что, – сказал Михаил, – мы очень рады!

Как ни непривычно было наблюдать рядом с собой желе, застывшее в человеческое подобие, отвращения он не чувствовал.

А вымыть за гостями они вымоют, подумаешь, слизь!

– Приветствовать, – еще раз прогудел зеленоватый.

На несколько секунд неловкое молчание повисло над столом, потом Динка сказала:

– Сначала едят салат.

И полезла в салатницу с оливье большой ложкой.