Полдень, XXI век, 2012 № 03

Себе бухнула от души, затем, взявшись ухаживать за соседским ребенком, отоварила порцией и его.

– Что ж мы, действительно… – вскочила Светка, наклонилась к соседке: – вам чего положить?

Три глаза мигнули, фиолетовея.

– Можно, да…

Голос у соседки оказался приятный, с бархотцой.

Щупальцем она аккуратно указала на селедку под шубой.

– Вчера, знаете, готовила, – Светка обрадованно приняла от гостьи пустую тарелку. – Там селедочка – ах! И свекла хорошая…

– Ты ешь, ешь, – приговаривала в дальнем конце Динка, показывая мальчишке (ну, наверное, все же мальчишке), как ест сама.

Не выдержал и Михаил.

– Ну а мы с вами, – наклонился он к гостю, – не тяпнем ли по маленькой?

– Согласность, – качнулся зеленоватый глава и протянул щупальце. – Шуаншегишен.

– Михаил.

– Приятность есть.

Они замечательно ели.

Селедка под шубой, оливье, огурцы с помидорами, грибы.

Соседи обходились без ртов, вонзали в себя ложки, и пища плавала прямо в них, потихоньку расщепляясь и тая.

Сначала Михаилу было не по себе, да и Светка смущенно отводила взгляд, а потом ничего, даже пикантным показалось.

У зеленоватого Шуаншегишена, которого Михаил через две минуты уже окрестил Жаном, оказалась весьма необычная манера пить водку, чуть подсаливая. Ну да у каждого свои тараканы, просят солонку, чего б не дать?

– Меру-то знай, – сказала Михаилу Светка.

– Обязательно, – кивнул Михаил.

– Обязательность! – поднял рюмку Жан.

– Великолепно-велико! – бледно-синяя супруга присоединила к рюмке мужа бокал с вином.

Звали ее Тиантику… Тиантаку…

Михаил, в общем, решил звать ее Таней. Иначе же язык сломаешь.

Динка выкладывала на стол перед соседским мальчишкой фрукты и объясняла, заглядывая серьезными глазами:

– Это банан… это вот яблоко… в них много железа…

Мальчишка, густо краснея, несмело касался выложенного щупальцами и переспрашивал:

– Яблоко?

– И представляемо – цера коворра еще меня сабан сатубан!

Михаил и не заметил, как Светка разговорилась с Таней. Общие темы, надо же, нашли. Собственно, а чего удивляться?

Сабан сатубан – кто ж не знает!

– А ведь тутоль в тутоль жили, кайвосо-телим вместе. Нет, церра коворра!

Светка, послушав и покивав, включалась на паузе:

– Да они все такие, подруги так называемые! Сами же, сами перед чужими мужиками юбками метут!

– О, согласность, – горько всплескивала щупальцами Таня.

Внутри нее плыли, уменьшаясь, дольки картофеля и кус только что вынутого из духовки мяса.

– И не говори, – Светка прижала ладонь к груди, – к ним всем сердцем…

– Всем ба-каа…

Зеленоватый Жан прижмурил крайний глаз:

– Евенсин…

Михаил наморщился, соображая.

– А, ну да, женщины! Что с них возьмешь. Все о бабском.

Жан придвинул стул ближе.

– Каймин-катын видеть? Кошмарность! Так втипеть! Щупальца пообрывать! Всем! Я таял, как наши катын-сердан, когда им – раз за разом каймин наставал, раз за разом!

– Это что! – с жаром подхватил Михаил. – Наши тоже – фанерой над Парижем. Нет, ты понимаешь, Жан, пять – один!

Они хлопнули еще по рюмашке.

– Вот эту, это облачко, вот сюда.

В детской было светло.

Динка учила соседского мальчишку собирать паззлы. Картинка лежала у стены. Доска, в которую нужно было вкладывать элементы, хвасталась лишь правым верхним углом: там синело небо и протягивалась куда-то коричневая ветка.

– А где птичка?

Мальчишка протянул Динке щупальца, в каждом – по паззлу.

– Это все не то. Ой!

Динка пальчиком коснулась красноватой мягкой кожи.

– Что?

Мальчишка моргнул средним глазом.

– У тебя птичка – внутри.

В теле мальчишки черно-белым корабликом крутился искомый паззл.

– Случайность, – заволновался тот. – Нехотелость.

– Ну так выплюнь! – потребовала Динка.

В гостиной шумели взрослые.

– Хорошую юбку – еще найти! – горячилась Светка. – Чтобы в тон. Чтобы по фигуре. Чтобы гармонировала, Танечка…

– Понимание, – покачивалась Таня. – Тут на каждый тутоль кераль бы найти, чтобы цветом играние сочеталось.

Она пошевелила щупальцами-тутолями.

– А политики! – хрипел Михаил. – Вот хрен они о народе думают! Нашим-то уж точно машину б поярче да виллу побольше!

– А кердан-гуйсе! – гремел, клонясь к нему, зеленоватый Жан. – Знание кердан-гуйсе?

Михаил мотнул головой.

– Что к тутолю прилипло, то – все!

Потом были танцы, и Михаил неловко водил по ковру Танечку, ощущая под ладонями теплые бока, а Жан обнимал Светку щупальцами.

На теплоходе играла музыка, кто-то в одиночестве стоял на берегу…

Паззл был собран, в нем под сенью деревьев задумался единорог, на него смотрели птицы, облака и солнце.

Прощались долго.

Глаза у Светки были на мокром месте. Соседский мальчишка держал Динку за руку. Та говорила, что у нее паззлов – просто море.

– Бла… благодарствие, – уже на пороге сказал Жан.

Михаил его обнял.

Они сгрузили посуду в мойку. Кое-как подтерли полы. И на большее сил не осталось. Заново накрыли сбившимся одеялом уснувшую Динку. Легли сами.

– Знаешь, – сонно сказала Светка, – а мне они и не показались сначала.

– Мне тоже, – сказал Михаил.

– А вот нормальные же люди.

– А то.

На подоконнике в клетке попискивали мохнатые зверьки, завороженно наблюдая за бабочкой, колотящей крылышками в стекло.

Бяк-бяк, бяк-бяк…