Поле под репу (СИ)

Русоволосая торопливо спустила цепочку между пальцами так, чтобы прозрачный камень не касался голой кожи, и обернулась к подчинённому — его заявление интересовало женщину много больше, чем маловразумительные вопли пленников. Она узнала что-то по-настоящему новое.

— К-капитан, — через силу выдавил несчастный, — оглянись!

Женщина посмотрела на оставленную без внимания парочку и побледнела. Подвеска выпала из ослабевшей руки, но теперь хозяйка не бросилась спасать дорогое имущество.

— У-у… уходим! — скомандовала она. Отряд кинулся прочь.

— Что это было? — пролепетала Дуня. Видимо, они ещё не пришли в себя от высказанного, потому и не догадались последовать наверняка дельному примеру опытных бойцов.

— Хм, любопытно, — музыкант наклонился к решившей переспорить какую-нибудь сверхновую чародейской цацке. — Дознаватель. Поломанный. Здесь? Откуда? Снова утечка… — и без перехода обратился к «напарнице», — …странные у тебя потаённые мысли. Я бы на твоём месте первым делом такое крикнул. Правда, другим тоном — мне как-то не к лицу подобные истерики закатывать.

Потаённые мысли? Дознаватель? А у самого-то! — сложила два плюс два девушка.

Менестрель, демонстративно ухмыльнувшись, положил руку на бесхозный кристалл.

— Голубой он, что ли, раз у него прения с родителями на почве воспроизводства, — против воли продолжила рассуждать вслух Дуня. Лицо самозванного исповедника вытянулось. — Никогда их не видела. Смотрится обычным мужиком. Симпатичным. Что ж он так? А ещё он статуэтку спёр. Подозрительно.

— Ничего я не…

— Сначала заберу блестящую игрушку, — перебил его невнятный, причавкивающий глухой голос. Говоривший, казалось, впервые попробовал произнести нечто членораздельное. — Затем сожру этих четверолапых.

Мимо странницы, изгибаясь аж в трёх суставах, проплыло… проплыла по воздуху… хм, конечность, топорщащаяся зеленоватой шерстью, с пятью когтями-кинжалами на конце. Фредди Крюгер[2] без любимого свитера, не иначе. Эта конечность целенаправленно двигалась к прижатой ладонью подвеске. Певец загипнотизировано смотрел куда-то поверх Дуни и никак не мог пошевелиться, хотя бы отклеиться от камня, чтобы убраться с пути страшной «ручки».

— Первым — большого. Он сочный, — продолжил делиться кто-то своими далеко идущими планами. — Хотя горько пахнет. Отравленный? — Кто-то шумно вдохнул. — А теперь кислинкой потянуло. Отвратительно! Перезрел? Подгнивать стал? Ну ничего, как учила мама, помою, а где надо, обрежу. Тощего надо бы тоже сполоснуть — нежные кусочки про запас, а косточки сейчас поглодаю.

Дуня сделала глупость: разумно оторвавшись от созерцания жуткой лапы, девушка не удержалась и проследила завороженный взгляд спутника — и сама застыла, не в силах отвести глаза от явления. Здоровенное, занимающее практически весь коридор вширь и ввысь, чудовище, словно бы сбежавшее из щедрых на спецэффекты фильмов ужасов. Рядом с ним тот же Фредди, когда-то в детстве пугавший до икоты, казался симпатичным новогодним кроликом.

О четырёх ногах, волочащее за собой похожий на крокодилий, но с пучками шерсти между чешуйками, трёхметровый хвост, с ещё двумя лапами-руками, оно аркой перегнулось над девушкой и тянулось к манящему, сверкающему предмету.

Игрушке.

И ещё оно беспрестанно бормотало, хотя продолговатая, полная выпирающих кривых зубов морда явно не предназначалась природой для человеческой речи.

— Не-ее, не буду второго жрать, откормлю — будет вкуснее, — передумало чудовище и распушило гребень на затылке — такой его голова напоминала голову птеродактиля, каким его представляли учёные. Только очень большого птеродактиля уже в понимании Дуни. — А ещё мама учила быть запасливым. О! Она же рассказывала о разведении пищи. Правильно! Обойдусь пока серыми, маленькими, а этих пока оставлю. Пусть размножаются… — Гребень озадаченно сложился. — Но они же тогда должны быть самкой и самцом. А как проверить? Ай, вспомнил! Нужно между нижними лапами посмотреть. — Странница побагровела. — Если одинаковые — буду сытым сейчас, если разные — навсегда.

Какой запасливый… Конечно, вторая перспектива была куда заманчивее первой, но что-то Дуне она не очень нравилась. Совсем не нравилась.

— Решено, — сам себе кивнул рачительный хозяин и легко подцепил двумя ногтями кристалл.

— Мать моя женщина, — тотчас поделился «тайными мыслями» менестрель. Несмотря на сковавший тело ужас, парень, как и девушка, был смущён. Оказывается, и его проняли рассуждения твари.

— Угу, — согласилась с очевидным странница. И будто слова заставили их очнуться: не сговариваясь, не переглядываясь, пара кинулась наутёк. Прочь! Подальше от чудовища! Они бежали, казалось, не разбирая дороги, предусмотрительно, однако, выбрав коридор, противоположный тому, куда рванули бравые солдаты. А ведь эти гады явно бросили пленников на съедение.

В какой-то миг Дуня начала ощутимо отставать — напарничек заметил и, как ни странно, взял на буксир.

— Не могу больше… — простонала девушка. В боку нещадно кололо.

— Ты ещё предложи оставить тебя, — хмыкнул менестрель.

— Не хочу.