Поле под репу (СИ)

— Э-ээ, ты уверен?

— Вот ты сам не чувствуешь? Не прикидывайся… Вылезай!

— А вы меня не убьёте? — пискнула несчастная.

— Ну-уу, — протянул второй. — Если ты не умертвие, то… — голосу его не доставало уверенности, или, точнее, доверия, — …конечно нет!

Дуня затихла. Пусть идут своей дорогой.

— Не хочешь вылезать?

Девушка не ответила — так просто её не поймают.

— Знаешь, у меня немало возможностей выкурить тебя оттуда, — поделился Лу. — Так что, давай, без насилия.

И тотчас, вопреки добрым предложениям, Дуню ухватили за волосы и репкой выдернули из ямки.

— Вот это да! Девочка. Обычная живая девочка.

— Мастер Лучель? — узнала его странница.

6

По дороге с облаками,По дороге с облакамиОчень нравится, когда мы

Возвращаемся назад.(«По дороге с облаками», финальная песня)

— Мы знакомы?

Он был практически таким, каким его запомнила, а потом, приукрасив, дорисовала образ Дуня. Высокий, широкоплечий, но тощий. С длинными, но соразмерными телу руками. Загорелый тем бронзовым загаром, который свойственен туристам, каждое лето, от начала сезона и до его конца, отдыхающим на ласковом морском побережье. С роскошными пепельного цвета волосами, забранными в конский хвост, и при том с забавно выбритой буквально по всей поверхности черепушке — та, как и в бытность мастера Лучеля ходячим мертвецом, сияла, словно бильярдный шар. И это-то при отсутствии яркого солнца! В ушах, оттягивая мочки, качались крупные серьги — гроздья тёмно-красного винограда в золотой сетке. От ноздри, сверкающей гладким колечком, тянулась к брови тонкая цепочка с монетками-оберегами; поверх канареечно-жёлтого балахона, забранного у горла и бряцающих многочисленными браслетами запястий, светились без помощи извне бусы-чётки и амулеты; на изящных пальцах чародея пестрели разноцветными каменьями кольца и перстни. Не человек, а мечта зарвавшейся сороки… или самопередвигающаяся новогодняя ёлка.

— Встречались, — промямлила девушка. — Мимолётом.

— Не припомню… — начал было он, прищуривая светло-серые, с золотистой искоркой на дне глаза, но его бесцеремонно перебил спутник, соизволивший-таки отпустить волосы.

— Лаура? — он осторожно, хотя и без спроса, перенёс пленницу на более устойчивый участок этой… даже трудно сказать, что братской могилы — местом упокоения многих.

Дуня медленно обернулась.

Она его узнала. По голосу. Ещё в туннеле. И всё-таки до последнего боялась ошибиться. Ведь теперь всё в порядке! Всё хорошо! Он же даже не попытался свернуть ей шею — имел, между прочим, право.

— Эх, чувствовал: что-то в тебе не так, — позади стоял менестрель. — Где-то я тебя видел.

— Вы выжили?

Она хотела крикнуть на весь этот… на все миры, но лишь придушенно прошептала. Она желала, заливаясь слезами, броситься к нему на шею, но только доверчиво смотрела на него снизу вверх. А вдруг исчезнет, развеется туманной дымкой.

— Да что мне сделается? — легко отмахнулся он. — Стража не так уж и рвалась арестовать убийцу сумасшедшего тирана. И на них другие заботы свалились быстро — кто-то спёр талисман города, так что ни тебя, ни меня не искали.

Восторг и счастье талой водой скатились с лица и впитались в мёртвую землю под ногами. Дуня охнула. Мираж. Как есть — мираж! Вгляделась в его ясные, такие сейчас небесно-голубые, будто в тон к топазовой броши, скрепляющей ворот, глаза. Ни грамма понимания, ненависти, упрёка… ужаса и боли. Затем, догадавшись, перевела взор на раненую щёку. Ничего. Но она же сама решила, что шрама не будет видно… Однако под столь пристальным вниманием певец несколько смутился и покраснел, а тонкий белый крест так и не проявился. И не намечающаяся светлая щетина тому виной. Шрама ещё не было.

— Т-ты ч-ччего? — попятился парень.

— Бриться надо чаще, — фыркнул мастер Лучель.

— Ага, и по всей поверхности, — огрызнулся менестрель.

Дуня не обратила на лёгкую пикировку внимания. Если шрам ещё не появился, то это значит… Это же…

— Лаура?

— Э… — не сразу сообразила девушка. Всё-таки Лаурой она была немногим больше четырёх суток… Да что там! Она и на Леску не сразу откликнулась бы — тогда, с Раем, теперь-то она отчётливо понимала, она искала повод никуда не уходить. Даже свистни повар, она и то бы замерла в надежде, что он попросит остаться. И уж тем более она не могла не обернуться на зов того, кто из-за неё должен погибнуть. Но от мастера Лучеля она ничего такого не ждала. — Что?

— Хм, не очень-то она похожа на Лауру, — хмыкнул тот. — Но тебе, мальчик мой, виднее… Так, говоришь, где вы познакомились?

Ничего менестрель не говорил. И, похоже, не собирался, однако маг умел выжидать — ему волей-неволей хотелось ответить, так как молчание казалось исключительно невежливым поведением.

— Ну-уу, — тут бы парню просто-напросто нахамить старшему другу или твёрдо сказать, мол, не твоё это дело, что музыканту явно было по силам, однако он предпочёл вновь покраснеть и, почесав в затылке, признаться: — В тюрьме. Сидели вместе. Лу, где я ещё могу встретиться с приличной девушкой?