Поле под репу (СИ)

Дуня молчала. Это что же такое получается? За почти двадцать лет… Ладно, почти восемнадцать, если считать того карапуза из песочницы… За почти восемнадцать лет никого ни даром, ни с доплатой не интересовала, а за последние недели две-три «заманчивые» предложения так и сыпались, словно где-то прорвало её личный рог изобилия. И это — без учёта кухонных свах из замка сэра Л'рута! Или просьбы выйти замуж столь же подвержены стадному эффекту, как и всё прочее? Один подумал, другой озвучил, третьему тоже приспичило? Но Вирьян-то далеко. Да и приглядывался чародей к девушке подольше…

— Скажешь, я не прав? Ты бы ещё пару веков тянул!

— Не твоё дело, — дёрнул щекой Линн, но ничего отрицать не стал. Более того, он серьёзно посмотрел на Дуню: — Лес, я и впрямь хочу позвать тебя замуж.

— И? — только и выдавила жертва матримониальных планов. — Что вы предлагаете делать мне дальше?

— Выбирать, — пожали они оба плечами.

— Из вас? — всплеснула руками несчастная. — Ненеше, Линн, вы же на одно лицо! Я понимаю, кто из вас кто, только потому, что вы сами

того хотите!

— То есть ты… это означает, что ты, в целом, согласна?

Девушка попыталась покачать головой — ничего подобного она в виду не имела, к тому же мотивов братьев странница не понимала. Желай они соблазнить подопечную, уже давно бы это сделали. Или попробовали бы сделать. Потому Дуня, прежде всего, нуждалась в объяснениях, однако прыткий Линн помешал их затребовать:

— Бери обоих, — он улыбнулся — одновременно и виновато, и насмешливо, и просительно. — Нам турронцам можно, а ты… Уверяю, мы сделаем всё, чтобы тебе понравилось. Конечно, от традиций, воспитания трудно уйти, но… Традиции и воспитание ведь разными бывают. Мы тебе о своих расскажем. Тебе будет весело.

Дуня так и застыла. Подобного заявления она могла ожидать от Угля, а не от его, казалось бы, более спокойного и рассудительного братца. С другой стороны, в ту ночь, когда они её спасли от охочей до любви троицы, удержали от встречи с патрулём и втянули в неприятности, близнецы были совершенно одинаковыми не только обликом, но и поведением. С чего бы им меняться за каких-то три дня?

И тут девушку осенило.

— Турронцам? — прищурилась она.

— Именно, — кивнул Линн. — У нас считается, что двойняшки являются одним человеком с одной душой. У нас даже имя одно на двоих — мы пользуемся разными его частями. А раз мы одно целое, то имеем право жениться на одной девушке. Как, впрочем, женщины-близнецы могут выходить замуж за одного мужчину.

— Турронцам, — повторила Дуня, потом укусила палец, словно что-то обдумывая. — Тут такое дело: решила я поговорить о турронцах с одним местным — образованным, путешественником, собирателем историй… И вот, что удивительно, он никогда не слышал о турронцах. Кто вы?

«Эльфы» переглянулись.

— Действительно, турронцы.

— Да? Но что это значит? Кто вы? — повторилась странница. — Откуда? Чем занимаетесь?

— Послушай, долгий ведь разговор…

— И что? — удивилась Дуня. — Разве невеста не должна знать жениха… хм, женихов?

— Должна, — Уголь тяжко вздохнул. — Но пойми: мы теряем время! Нам нужно в город, необходимо!

— Зачем? — униматься девушка не собиралась.

Близнецы некоторое время молчали, словно надеясь, что подопечная ненароком забудет и своё желание добиться ответа, и собственно вопрос.

— Это государственная тайна, — попробовал Линн.

— Какого государства? Что за тайна? — странница и не подозревала в себе таланта прилипалы.

Они ещё помолчали: Дуня — в ожидании, «эльфы» — в размышлениях.

— Давай так: ты посидишь здесь, раз уж тебе настолько не интересно в город прогуляться, мы сходим по делам, вернёмся — и всё тебе расскажем? — продолжил за братом Уголь.

— А для затравки? — не сдавалась девушка. Она отчего-то поверила, что женишки не оставят её, хотя сама она на их месте такую глупость не совершила бы. Но несмотря на уверенность, что турронцы будут с ней, новоявленной невесте требовался залог, нечто, способное оправдать её странные и, пожалуй, наивные ожидания.

— Хорошо, — близнецы всё-таки решились. — Сейчас мы работаем на одного человека, большого человека, богатого и влиятельного. Более чем влиятельного. Государственного мужа. У него похитили сына, совсем пацана ещё, который не сталкивался со сложностями, практически не видел жизни — он у папаши единственный, последнее, что осталось от горячо любимой жены. Достоверно известно, что его не убили, но и за выкупом или обменом не обращались. Мы напали на след мальчишки — Дева-хранитель как-то была с ним связана, но связь из-за известных тебе событий исчезла, зато мы обнаружили другую ниточку. И сейчас мы за неё цепляемся. Ты удовлетворена?

— Не совсем.

— Прости, но больше будет только позже. Нам действительно пора…