Полет ворона

Очнулась она на скамейке. Ее голова лежала на коленях Воронова, и она сквозь мокрые волосы чувствовала его разгоряченное тело. Ее лоб был прикрыт концом влажного длинного полотенца. Другой конец Воронов прижимал к своему глазу.

— Однако вы… того… азартная гражданка, — сказал Воронов, заметив, что она открыла глаза. — Кто бы мог подумать?

— Извините, что прервала игру, — произнесла бледными губами Елена. — Сейчас, я отдышусь пару минут, и продолжим.

— Ну уж дудки! — сказал Воронов. — Как-нибудь в другой раз.

— Почему? Я в порядке. Просто солнцем немного ослепило.

— Вы-то, может, и в порядке. А я нет. — Он показал на глаз. — Классный завершающий удар получился. Долго тренировались?

Она промолчала.

— Какой у нас большой счет? — спросила она через минуту.

— Четыре-четыре. Боевая ничья. Очень боевая. С обоюдными жертвами. — Он опять потрогал глаз. — Ну что, хорошенького понемножку. Вас подождать?

— Нет, спасибо. Мне в другую сторону. — «Интересно, а в какую ему?»

— Ясно. Мерси за игру. До встречи.

И Воронов, сняв с ее лба край полотенца и подхватив свою сумку, пружинистой походкой отправился в раздевалку. Второй конец полотенца он по-прежнему прижимал к глазу.

Потом он некоторое время ходил на работу в темных очках. А Елена еще несколько раз выбиралась на «Петроградец», но, хотя делала она это в разное время, Воронова там не заставала. Служительница сказала ей, что после той игры он больше не появлялся.

«Глазки бережет, лапушка, — подумала Елена. — А жаль — лично я не прочь бы повторить!»

II

В сентябре у работающих и учащихся горожан началась ежегодная трудовая повинность, которую газеты гордо и глупо называли «битвой за урожай». Для отдела главного технолога это было привычное, отработанное и в целом очень приятное мероприятие. Уже много лет они всем отделом, оставив на городском дежурстве бабушку Хорольскую, выезжали на две недели в деревушку Волкино, что под Сиверской. У них там было свое картофельное поле — так, полюшко — на три с половиной гектара, свой бригадир, свое стойло в одном доме с сельсоветом. Мужчины, Кузин и, раз в два года, Воронов, спали на полу в комнатке счетовода на набитых сеном тюфяках. Для женщин же существовала специальная комната, оборудованная одноярусными нарами, печкой, столиком и даже старым шкафом полифункционального назначения. Позади дома располагалась летняя кухонька с навесом для столовой, колонка и «удобства». Технологи работали в свою силу и охотку, после обеда частенько устраивали пикники на берегу черной безымянной речушки, ходили по грибы, иногда заглядывали на танцы или киносеанс в местный, мягко выражаясь, клуб — покосившуюся избушку на краю деревни. В общем, этого события ждали не без удовольствия, а некоторые — в частности Кузин и Галя — даже с нетерпением.

Из года в год выезжали все, кроме Хорольской, и начальство к этому так привыкло, что автоматически внесло в список и Чернову Е. Д. Потом, конечно, спохватились пригласили Елену в партком, курировавший «трудовой фронт», извинялись.

— Я поеду, — твердо сказала Елена.

— Но вам же совсем не обязательно…

— Поеду, — повторила Елена, и разговор на этом закончился.

Третьего числа в начале девятого утра из ворот комбината выехал служебный «рафик» с веселыми сотрудниками отдела главного технолога и их барахлишком. Следом выехала серая «Волга»-пикап с обкомовскими номерами. Она везла задумчивую Елену, раскладную кровать английского производства, чешский спальный мешок для альпинистов, надувной матрас и несколько сумок со всякой всячиной — одеждой, едой, гигиеническими принадлежностями.

Зайдя в «женскую комнату», Елена в первую очередь разложила кровать в углу возле окна, подальше от нар с прошлогодними пыльными тюфяками. Потом расставила сумки — частично под кровать, частично — не распаковывая — в шкаф, заняв ровно треть его объема.

— Остального вам, надеюсь, хватит? — спросила она бальзаковских баб, которые, быстренько покидав рюкзаки под нары, завалились на тюфяки, жевали тянучки, пуская кулек по кругу, и бросали в ее сторону неприязненные, завистливые взгляды.

— Хватит, хватит, — не оборачиваясь, процедила Галя. Ужинать Елена вышла вместе со всеми, но с общего стола взяла только кусочек хлеба, намазав на него что-то вкусно пахнущее из миниатюрной баночки. Чай она пила свой, из красивого китайского термоса.

— Что это вы такое пьете? — не выдержав, ехидно спросила Галя.

— Чай, — коротко ответила Елена. — Хотите?

— Хочу! — с вызовом сказала Галя и протянула жестяную кружку. Елена молча налила. Победно улыбаясь, Галя поднесла кружку к губам — и тут же скривилась, сморщилась и стала отплевываться.

— Это называется «природный чай», — спокойно пояснила Елена. — Очень полезный. Особенно для кишечника Состоит из сенны, крушины, мяты, толокнянки, шиповника, алтея и жимолости. Может, еще кто-нибудь хочет?

— Нет уж, спасибо, — буркнул Кузин. Бабы молчали. Воронов, допив свой чай, обыкновенный, посмотрел на Елену.

— Говорите, для кишечника полезный? Позвольте полчашечки. Больше не надо, а то как бы чего не вышло.

— Прошу, — сказала Елена и плеснула ему из термоса,