Полет ворона

Свой чай она заедала какими-то разноцветными пилюлями.

— Это что же, столько лекарств пить приходится? — спросила сердобольная Света.

— Это минерально-витаминные добавки, — сказала Елена. — Вечерние. Есть еще и утренние. Они другие.

Добавок она никому не предложила, от участия в «привальной» вежливо отказалась и пошла спать.

В поле она работала как в кабинете — четко, споро, не отвлекаясь на разговоры, перекуры, перекусы. Когда уставала спина, Елена выпрямлялась, делала несколько разминочных и дыхательных упражнений и вновь вставала в борозду. К вечеру выяснилось, что она собрала намного больше всех — в два раза обогнав Воронова и в полтора — Кузина и баб, вместе взятых. Бригадир Егорыч по прозвищу Кагорыч, с пьяной скрупулезностью подсчитывая дневную выработку, не удержался и высказал свое одобрение:

— Во, бля!

Вернувшись с поля, Елена первым делом тщательно вымыла белые резиновые сапожки и перчатки, под которыми у нее были надеты другие, нитяные, вымылась сама и переоделась в серебристый спортивный костюм, явно импортный, сверкающий множеством кнопок. В клуб с остальными она не пошла, а прогулялась по деревне, вернувшись, прилегла на кровать и немного почитала перед сном.

Так прошло три дня, а на четвертый наступила суббота. Утром под столовый навес явился в дымину пьяный Кагорыч и произнес пламенную речь, смысл которой сводился к тому, что культиватор, блин, сломался, на базе блин, солярка кончилась, фронт работ, блин, не обеспечен, так что сегодня, блин, предлагается либо идти чистить, блин, старые коровники и чинить ломаную тару, либо, два блина…

— Либо, Егорыч дорогой, конечно либо, — сказал Кузин и, взяв бригадира под локоток, отвел его в сторонку. Общение с начальством, особенно среднего и низового звена, было его давней прерогативой. Они о чем-то пошептались, и Кагорыч, очень довольный, пошел восвояси, а не менее довольный Кузин вернулся к длинному столу и сообщил:

— Объявляется пикник. Значит так: мы с Галей и Томой в магазин. Остальные — собрать кружки, ложки, шампуры и прочее, и на бережочек, дровишки собирать и вообще готовить площадку. Место вы знаете. Воронов за старшего.

Он был чрезвычайно оживлен и суетлив, как всегда перед хорошей выпивкой. Пикники такого рода тоже были традицией, и базовый капитал на их проведение собирался заранее, еще в городе, вскладчину. Деньги доверялись Тамаре или Воронову, как самым надежным, но на месте ими распоряжался Кузин. Елену об этой традиции в известность не поставили и денег с нее не брали: Кузин резонно рассудил, что много она все равно не нажрет, а обращаться к ней по такому делу было как-то совсем не в дугу. Не свой она человек.

Бережочек, который коллектив облюбовал под пикники, был действительно очень живописен. Холмик с тремя березками над излучиной речки, пологая ровная вершина, поросшая ровной травой и испещренная кострищами, крутой сбег к реке, поросшая густым камышом пойма. Елена остановилась возле березок, дыша полной грудью, заставляя себя проникнуться неяркой красотой этих мест. Проникнуться не получалось — однако хорошо уже то, что она хотя бы осознает, что здесь красиво.

С ее помощью Воронов и Света подготовили площадку примерно к половине первого. Был разложен костер, возле которого лежала внушительная куча хворосту про запас. Рядом пристроился небольшой чугунный мангал, который месте с шампурами хранился в подвале сельсовета специально для таких случаев, и закопченный чайник. Воронов принес кассетный магнитофон на батарейках. На самом ровном месте был выстелен большой прямоугольный кусок полиэтилена, прижатый по краям камнями. На нем расставили и разложили миски, ложки, кружки, хлеб-соль и всякие припасы из тех, что имелись на месте, — колбаса, шпроты, сушки, полкруга сулугуни, банка варенья к чаю. Из своих запасов Елена выложила полукилограммовый кусок копченой лососины, прямо на фабрике нарезанный на тончайшие кусочки и герметически закатанный в пластикат, и баночку французской спаржи. Подготовительная работа плюс свежий воздух пробудили у всех, даже у Елены, неплохой аппетит, а Кузин с напарницами, как назло, запаздывал.

Первой не выдержала Света. Она робко нагнулась к расстеленной пленке, подцепила кусок докторской колбасы, положила его на хлеб и стала жевать, с томлением поглядывая на распечатанную лососину, испускавшую одуряющий запах.

— Приятного аппетита! — не без язвительности сказал Воронов. — Впрочем, мысль неплохая. Уж полночь близится, а Кузина все нету.

Он по-хозяйски сел возле «стола», взял кусок хлеба, положил на него ломтик лососины, посмотрел, что получилось, и добавил второй, украсив бутерброд палочкой спаржи.

— М-м, божественно, — промурлыкал он, дожевав первый кусок. — Елена Дмитриевна, что же вы, присоединяйтесь.

— Спасибо, я подожду, — сказала она, стараясь не глядеть в его сторону.

Вскоре появились Кузин и Галя с Тамарой, сгибаясь под тяжестью сумок и рюкзаков.