Полеты божьей коровки

– Я тебе так скажу – ремонт нельзя закончить, его можно только остановить. С книгами, особенно теми, которые пишутся с наслаждением, та же самая история. Нашу тоже придется останавливать. Но прежде, чем мы сделаем это, хочется, чтобы читатели лучше узнали, с кем я разговариваю. Расскажи о своем ордене, гораздо менее известном, чем доминиканцы или францисканцы. Чем вы, ассумпционисты, августинцы Успения, отличаетесь от прочих, где ваши «изюминки» и «бантики»?

– Если проводить аналогию с врачебными специальностями – мы терапевты. Не окулисты, не пульмонологи, а врачи общей практики.

Конгрегация была основана в 1845-м, обеты принесены в 1850 году, для того чтобы общество осознало, что Царство Божие приходит и присутствует среди людей. Наша конгрегация призвана помочь человеку восстановить в нем Образ Божий. Наша любовь выражается в любви к Христу, в любви к Деве Марии и в любви к Церкви. Мы должны быть людьми веры и солидаризироваться с отверженными.

– Эдуард, это красивые, но слишком общие слова. В чем была необходимость создания новой конгрегации?

– Орден был основан во Франции, где в 1789 году произошла революция и много монашеских орденов оказалось уничтожено, а кто смог уехать – уехал. Орден больших августинцев, до этого очень распространенный во Франции, практически исчез из страны. Меж тем именно августинцам была свойственна забота о верующих с точки зрения доктрины, образования и попечения о бедных. Наш основатель отец д'Альзон хотел основать конгрегацию, которая будет следовать августинскому уставу. Ему казалось, что французское общество в этом нуждается, так как после революции оно стало антиклерикальным. Примерно как сейчас в России.

– Почему Успения?

– О, с этим связана целая история. Отец Эммануэль д'Альзон основал конгрегацию прежде всего для обучения молодых людей. В городе Ниме, где он служил генеральным викарием, он купил колледж. Над дверью этого здания еще со старых времен была надпись «Maria assumpta est» – «Мария была взята на небеса». Дословно – «Успение Марии». Когда жители Нима говорили о новой конгрегации, они говорили – отцы Успения. Вот так мы вошли в историю как отцы Успения, или ассумпционисты. В своих размышлениях отец д'Альзон позже напишет: «Так случилось, что не мы выбрали Марию, это Она выбрала нас». Поэтому полное имя нашей конгрегации звучит так – августинцы Успения, или ассумпционисты.

– Чем ассумпционисты занимались поначалу? Бедными?

– О нет. Сначала ассумпционисты занимались богатыми.

– Милые, тогда вы не августинцы, а «Опус Деи» – это они любят богатых и знаменитых.

– Дело в том, что в те времена превалировала версия – прежде всего нужно заниматься элитой, потому что она влияет на общество. Но отец д'Альзон всегда хотел, чтобы больше людей посвящало свою жизнь Богу. Среди элиты не так много людей, которые на это готовы.

Были основаны алумнаты, маленькие семинарии, где получали образование дети из всех слоев населения. Обучение формировало христианский взгляд на жизнь, по окончании выпускникам предоставлялся абсолютно свободный выбор – стать монахом, стать священником либо уйти в мир. Поэтому во всех странах, где присутствуют ассумпционисты, существует дружная семья мирян, живущих нашей духовностью, друзей конгрегации августинцев Успения, которые закончили учебные заведения, принадлежащие ассумпционистам.

– Много ли у вас учебных заведений?

– Сейчас – нет. Но в еще в начале двадцатого века было много. В наши дни существует два крупных университета – в США и в Конго. Однако немало братьев преподает в католических университетах по всему миру.

– А сколько вас?

– По последним данным, около восьмисот.

– Я знаю, что ты в Париже и Лондоне участвовал в духовном сопровождении больных СПИДом и наркоманов. Это было сложно?

– Сложно доказать опустившемуся человеку, что в нем, несмотря ни на что, образ Бога присутствует. Один из монашествующих недавно сказал, а мне очень понравились его слова: «Человек похож на храм, в котором обязательно есть окна. Окна – это наши раны, которых мы пытаемся избежать, но именно через них нас пронизывает свет Божий». Когда эти окна прорубают, нам больно и кажется, что никакого света не будет, а дом может рухнуть. Но это не так. И для того, чтобы человек не отчаивался, его нужно сопроводить на его пути.

Мы должны быть людьми веры в обществе, в котором мы живем, а не в XII или XV веке. Предлагая веру, мы должны не разделять, а объединять людей.

К примеру, у нас есть журнал «La Croix» – «Крест». Когда он был организован в XIX веке, Франция была весьма антиклерикальна, следовательно, существовала необходимость пространства, где звучит голос верующего человека. Сейчас, во времена религиозной свободы, в Церкви сильны консервативно-категоричные настроения, слышнее голоса тех, кого мы с тобой называем «профессиональными католиками». В «La Croix» принято давать слово тем, кто не выражает позицию «профессиональных католиков». Не потому что редакция с ними согласна, а потому что они должны быть услышаны.