Полевой агент

«Что вы сделали для комплекса? Загляните в ближайшую аптеку и прочитайте список ингредиентов, чтобы любой, кто слушал, подумал: а, отлично, у него есть секретное письмо, которое нужно разработать? Может, на территории кампуса есть аптека. Здесь?'

Сидим бок о бок, прислушиваясь к дождю.

«Пожалуйста, Питер. Я не глупый. Я поехал в город на автобусе. Я делал покупки в разных аптеках. Я платил наличными, я не разговаривал, я был сдержан ».

Такое же самообладание. Такое же врожденное превосходство. И да, этот человек вполне мог быть сыном и внуком выдающихся чекистов.

*

Только теперь я разрешаю заглянуть внутрь конверта.

Сначала два длинных буквы, сопроводительное письмо и подпись под текстом. Он скопировал или сфотографировал каждую стадию проявления, и распечатки были здесь, чтобы я мог видеть, аккуратно упорядоченные и пронумерованные.

Во-вторых, конверт с датским штампом, с его именем и адресом университетского городка, написанным девичьей континентальной рукой на лицевой стороне, а на оборотной стороне имя и адрес отправителя: Анетт Педерсен, которая живет в доме номер пять на первом этаже жилого дома в г. пригород Копенгагена.

В-третьих, поверхностный текст на английском языке, состоящий из шести тщательно написанных сторон тем же девичьим почерком, что и конверт, восхваляющий его сексуальное мастерство в ребячливых выражениях и утверждающий, что просто подумать о нем было достаточно, чтобы дать писателю оргазм.

Затем приподнятый нижний текст с столбцом за столбцом четырехзначных групп. Потом версия на русском, расшифрованная с его одноразового блокнота.

И, наконец, его собственный перевод русского текста en clair на английский для моей личной выгоды как не говорящего по-русски. Я хмуро смотрю на русскую версию, отбрасываю ее жестом непонимания, беру его английский перевод и перечитываю его два или три раза, в то время как Сергей изображает удовлетворение и кладет руки на приборную панель, чтобы ослабить напряжение.

«В Москве говорят, что вы переезжаете в Лондон, как только начнутся летние каникулы», - заметил я небрежно. «Как вы думаете, почему они хотят, чтобы вы это сделали?»

«Она говорит», - поправляет он меня хриплым голосом.

'Кто говорит?'

«Анетт».

«Итак, вы говорите, что Анетт настоящая женщина. Не просто какой-то мужчина из Центра подписал себя женщиной? »

«Я знаю эту женщину».

«Настоящая женщина? Анетт. Вы ее знаете, говорите?

«Верно, Питер. Та самая женщина, которая называет себя Анетт в целях заговора ».

«А как вы пришли к этому удивительному открытию, могу я спросить?»

Он подавляет вздох, давая понять, что собирается войти на территорию, где я не могу следовать за ним.

«Каждую неделю в течение часа эта женщина читала нам лекцию в школе для сна только для класса английского языка. Она подготовила нас к заговорщической деятельности в Англии. Она рассказала нам много интересных историй болезни и дала нам много советов и мужества для нашей секретной работы ».

«И вы говорите мне, что ее звали Анетт?»

«Как все преподаватели и все студенты, у нее было только рабочее имя».

"Что было что?"

«Анастасия».

"Так не Анетт?"

«Это несущественно».

Я стисну зубы и ничего не говорю. Через некоторое время он возвращается в

Такой же покровительственный тон.

«Анастасия - женщина значительного интеллекта, которая также способна обсуждать физику без простоты. Я подробно описал ее вашим докладчикам. Похоже, вы не осведомлены об этой информации ».

Это правда. Он описал Анастасию. Только не в таких точных или ярких выражениях, и уж точно не в качестве будущего корреспондента, называющего себя Анетт. С точки зрения докладчиков, она была просто очередным аппаратчиком Московского центра, который заглядывал в школу спящих, чтобы улучшить свой имидж.

«И вы думаете, что это письмо вам написала женщина, которая называла себя Анастасией в школе спящих?»

'Я убежден.'

«Только нижний текст или верхняя буква тоже?»

'И то и другое. Анастасия стала Анеттой. Для меня это сигнал признания. Анастасия, наша мудрая наставница из Московского Центра, стала Анетт, моей страстной любовницей в Копенгагене, которой не существует. Также я знаком с ее почерком. Когда Анастасия читала нам лекцию в спальной школе, она посоветовала нам европейские манеры письма без влияния кириллицы. Все, чему она нас учила, было только для одной цели: ассимилироваться с западным врагом: «Со временем вы станете им. Вы будете думать, как они. Вы будете говорить как они. Вы почувствуете себя такими же и будете писать, как они. Только в своих сокровенных сердцах ты останешься одним из нас ». Как и я, она тоже была из старой чекистской семьи. Ее отец, а также ее дед. Этим она очень гордилась. После своей последней лекции она отвела меня в сторону и сказала: ты никогда не узнаешь моего имени, но мы с тобой одной крови, мы чисты, мы старые чекисты, мы Россия, я тебя всей душой поздравляю с твоим отличное призвание. Она обняла меня ».