Полевой агент

«Чекисты не воруют, - говорит она мне. Грузины не воруют. Если бы она знала, что я работал на тебя, она бы задушила меня струной пианино. Так что, возможно, в конце концов, это был бы не такой полностью совместимый брак », после чего последовал горький смех.

«Как это закончилось, если кончилось?»

«Немного было слишком много, больше было слишком мало. Я предлагал ей все это »- кивок головы в сторону леса, виллы, освещенных лужаек, проволоки и одиноких часовых в черных костюмах на обходе. «Она мне говорит: Аркадий, ты сатана, не предлагай мне свое украденное царство. Я ей говорю: Валентина, скажите, пожалуйста, что-нибудь. Кто сегодня богат во всей этой долбаной вселенной и не вор? Я говорю ей, что успех - это не позор, это отпущение грехов, это доказательство любви Бога. Но у нее нет Бога. Я тоже.

«Ты все еще видишь ее?»

Он пожимает плечами. «Я пристрастился к героину? Я пристрастился к Валентине ».

«А она тебе?»

Вот какими мы были раньше, идя вместе на цыпочках на грани его разделенной лояльности, он как мой непредсказуемый и ценный агент, а я как единственный человек в мире, которому он мог спокойно доверять.

«Но ты видишь ее время от времени?»

Он застывает, или это только мое воображение?

«Иногда в Петербурге, когда она хочет», - кратко отвечает он.

"Чем она сейчас занимается?"

«Что всегда было ее работой. Она никогда не была консульской, дипломатической, культурной и журналистской. Это Валентина, великий ветеран чистки кожи.

"Что делать?"

«Как всегда. Выгон нелегалов из центра Москвы. Только в Западной Европе. Мой старый отдел ».

"Будет ли в ее работе работать спящих агентов?"

«Спящие агенты любят копаться в дерьме десять лет, а потом копать

себя за двадцать? Конечно. Валентина управляет спящими агентами. Спи с ней, ты никогда не проснешься ».

«Будет ли она рисковать своими спящими агентами, чтобы обслуживать главный источник за пределами сети?»

«Если ставки достаточно высоки, конечно. Если Центр думает, что местная резидентура - это гнездо придурков, что обычно так и есть, то использование ее нелегалов будет разрешено ».

«Даже ее спящие агенты?»

«Если они не уснули на ней, почему бы и нет?»

«И даже сегодня, спустя столько лет, она чистая кожа», - предлагаю я.

'Конечно. Лучшее.'

«Достаточно чисты, чтобы выходить в поле под естественным укрытием?»

«Все, что она хочет. В любом месте. Нет проблем. Она гений. Спроси ее.'

«Так может ли она, например, поехать в западную страну, чтобы, скажем, обслужить или нанять важный источник?»

«Если это достаточно большая рыба, конечно».

«Какая рыба?»

«Большой. Я говорил тебе. Должен быть большим ».

"Такой же большой, как ты?"

«Может быть, больше. Кому плевать? »

Сегодня то, что будет дальше, похоже на предвидение. Ничего подобного. Речь шла о том, чтобы быть тем человеком, которым я был раньше. Речь шла о том, чтобы знать своего агента лучше, чем я знал самого себя; насчет того, чтобы чувствовать погодные знаки, когда они собираются в нем, прежде чем он сам узнает их. Это был плод украденных ночей, когда он сидел в арендованной машине на закоулке какого-то забытого богом коммунистического города и слушал, как он изливает историю жизни, слишком богатой историей, чтобы один человек мог вынести ее в одиночку. Но самая печальная история из всех - это та, которую я рассказываю себе сейчас: повторяющаяся трагедия его одинокой любовной жизни, когда этот человек якобы непреодолимой мужественности становится в решающий момент потерянным ребенком, которым он когда-то был, импотентом, отвергнутым и униженным, так как желание превращается в стыд и в нем накапливается гнев. Из его многих неудачно выбранных партнеров Валентина была архетипом, неосторожно пыталась вернуть его страсть, прихорашиваясь против него; и как только она стала доминировать над ним, отбросив его обратно на улицу, откуда он пришел.

И теперь она с нами, я это чувствую: в чрезмерно беспечном голосе, которым он ее отпускает, в преувеличенном языке тела, который ему не свойственен.

«Самец рыбы или самка рыбы?» - спрашиваю я.

"Какого хрена я должен знать?"

«Ты знаешь, потому что Валентина сказала тебе. Как это? - предлагаю я. 'Не все. Просто маленькие подсказки, которые шептала тебе на ухо, как она раньше. Чтобы дразнить вас. Чтобы произвести на вас впечатление. Чтобы подстегнуть вас. Эта огромная рыба заплыла в ее сеть. Она случайно сказала, что британская рыба? Это то, о чем вы мне не говорите? »

В лунном свете пот стекает по его измученному трагическому лицу. Он говорит так же, как раньше, быстро от своего внутреннего «я», предает, как раньше предавал, ненавидит себя, ненавидит объект своего предательства, наслаждается своей любовью к ней, презирает себя, наказывает ее за свои несоответствия. Да, большая рыба. Да, британец. Да, мужчина. Прогулка. Идеологичен, как коммунистические времена. Средний класс. Валентина будет развивать его лично. Он будет ее владением, ее учеником. Может, ее любовник увидит.