Поляков

Тут надо прервать этот рассказ и пояснить суть субботнего дня в календаре шестидесятых годов прошлого века. Дело в том, что ещё 26 июня 1940 года был принят Указ Верховного Совета «О переходе на восьмичасовой рабочий день, шестидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Тогда к каждому рабочему дню прибавили час — что понятно, ведь война была не за горами. Причём за опоздание на работу больше чем на 20 минут и за прогул виновные могли быть приговорены к исправительно-трудовым работам по месту службы на срок до шести месяцев с удержанием до 25 процентов заработной платы, а то и к различным срокам заключения. В 1956–1960 годах постепенно снижалась напряжённость рабочего графика, но ещё в начале шестидесятых на многих производствах была шестидневная неделя.

«Тогда, — продолжал Мизиано, — я запомнил один очень характерный эпизод. Лазая по этому самому цеху, Поляков провалился в какой-то люк и серьёзно повредил лицо. Тут же в медсанчасти ему оказали первую помощь, и, несмотря на очевидную боль, Поляков, ни на минуту не прерываясь, провёл совещание. Действительно, по всему было видно, что ссадина у него очень серьёзная, но она не помешала ни заслушиванию докладов, ни реакции, причём все участники совещания пришли просто в ужас: такой человек — и такие дела…

Все работавшие в других сферах люди, только краем касавшиеся его работы в Совнархозе, всегда отзывались о Полякове с уважением — за въедливость и рациональность решений. Много позже, когда я уже переходил на работу в московскую дирекцию ВАЗа, коллеги, которые тогда с ним общались на совещаниях, говорили мне: «Ну, у тебя теперь тако-о-й начальник, он тебе покажет!..» Итак, Виктор Поляков работал заместителем председателя совнархоза, а председателем совнархоза был Владимир Фёдорович Жигалин[4], в будущем министр тяжёлого машиностроения. Потом, в 1962 году, провели укрупнение совнархозов: Московская, Калининская, Рязанская и Смоленская области были включены в один Московский совнархоз во главе с Иваном Алексеевичем Лукьяновым (1905–1970).

Виктор Поляков стал последним председателем совнархоза — на несколько месяцев. Он как бы закрывал дверь, выключал свет в помещении. Хрущёвское начинание закрывалось тихо, без помпы, оно как бы сходило на нет. Так было и сейчас — Виктор Поляков аккуратно завершил эпоху совнархозов.

О них довольно быстро стали забывать, и это забывание было отчасти принудительным.

К каждой эпохе прилипает особое слово, так и здесь: сразу после смещения Хрущёва было придумано слово «волюнтаризм», означавшее: «Всё, что, не подумав, ввёл или придумал Хрущёв и что оказалось неудачным».

Но всё было не так просто. Нельзя сказать, что «волюнтаризм» привёл к большим неудачам в автомобилестроении. Конечно, не при Хрущёве начали продавать в частное пользование автомобили. Но именно при Хрущёве они превратились из недоступных в труднодоступные, а для кого-то — и в реальные приобретения.

Говорят, советского руководителя ещё раз стимулировала поездка в Америку, крупнейшую автомобильную державу, да и посещение знаменитой американской выставки в Сокольниках дало понять советскому руководству, что отставание в этой потребительской нише невыгодно.

Даже в детских книгах того времени, в тех, что читали в доме самого Полякова, крохотные жители цветочной страны, коротышки, придуманные писателем Носовым, ездили в путешествие на своих крохотных автомобильчиках. Солнечный город, куда ехали коротышки на машине, заправлявшейся сахарным сиропом, возник в детской книжке на фоне дискуссий о коммунизме. Например, в 1959 году была издана книга «Про жизнь совсем хорошую» — ответы Льва Кассиля на письма школьников в «Пионерскую правду», по большей части о коммунизме. Школьники начали писать письма давно, а тут подоспел XXI съезд КПСС, на котором был официально сделан вывод, что «социализм в СССР одержал полную и окончательную победу, что советская страна вступает в период развёрнутого строительства коммунистического общества». К тому же Никита Хрущёв во время посещения США наговорил о приближающемся коммунизме довольно много.

В 1961 году, на XXII съезде КПСС была принята новая Программа партии, а Никита Сергеевич Хрущёв поставил задачу построить коммунистическое общество к 1980 году. «Наши цели ясны, задачи определены, — говорит в заключение Никита Сергеевич. — За работу, товарищи! За новые победы коммунизма!»^{49}

Хорошим, жизнеспособным ли нововведением были совнархозы? Нет, не жизнеспособным, но рациональное зерно в их введении всё же было.