Полярная звезда

– Это было бы здорово! Завтра у меня как раз выходной. Как у тебя, Деврим? – спросила госпожа Мельтем, и я мысленно взмолилась о том, чтобы он оказался занят завтра. Пожалуйста, дядя Деврим! Ваша работа – единственное, что может спасти меня.

После того как дядя Деврим достал мобильный телефон и посмотрел в календарь, он улыбнулся и поднял обе руки вверх. Очевидно, он был свободен.

– У меня выходной, – сказал он, и все мои надежды рухнули.

– Значит, завтра мы едем на ферму, – подытожил господин Суат, и дело с пикником было полностью решено. Он повернулся к своему сыну, сидевшему прямо напротив меня, и спросил: – Ты тоже едешь, Демир?

Я все еще пыталась сохранить хоть какую-то надежду. Хотела, чтобы Демир ответил, что не поедет с нами, что у него важные дела, но он нисколько не собирался этого делать, лишь хлопнул в ладоши и откинулся на спинку стула. Когда он насмешливо ухмыльнулся, я поняла, что это значит.

– Конечно, я еду, папа. Как я могу отказаться от свежего воздуха?

Будь проклят твой свежий воздух, Демир!

Глава 16

Я не помню, чтобы когда-то в детстве мы ходили в парк, не говоря уже о пикнике. Госпожа Севда всегда относилась к нам с вниманием и заботой, но это было опасно. В то время воспитанники детского дома часто сбегали. Включая меня, конечно. До того, как Сенем появилась в моей жизни. Я попыталась убежать несколько раз, но у меня ничего не получилось. Каждый раз меня ловили.

Тем не менее, когда наступала весна, сад приюта становился прекрасен. Каждые выходные госпожа Севда устраивала для детей барбекю. Она даже расстилала искусственную траву на бетоне, чтобы создать атмосферу парка. Недаром мы все относились к ней как к матери. Она была нашей опорой. Светом надежды для многих детей, единственным человеком, в котором они находили поддержку.

Теперь, когда я оглядывалась назад, то видела ее на той искусственной траве. Я тосковала по тем дням. Помнила, как с аппетитом ела жареный хлеб и пила колу, как будто это было вчера. Я хотела бы вернуться в те дни.

Прошел целый месяц с тех пор, как я оставила ту жизнь позади. Но я до сих пор не знала, что делать с новой жизнью, которую мне преподнесли на золотом блюдечке. Я постоянно говорила себе: «Это не твой дом и не твоя настоящая семья», – но ни мои чувства, ни мое поведение не соответствовали этому. Каждая часть души кричала о независимости, и я не знала, как быть.

Думаю, никто не знал.

Но не только я изменилась. После вчерашнего ужина мы с Сенем нервничали. Присутствие Демира взбудоражило нас обеих. Мне бы хотелось уйти пораньше, но не было ни одного шанса.

И вот теперь я оказалась в черном «Мерседесе» Гюрсоев.

Вчера перед сном мы подготовили вещи для фермы и погрузили их в машину дяди Деврима, но вскоре после того, как рано утром мы отправились в путь, тетя Эсма захотела вернуться домой. Она сказала, что забыла пакеты с вещами, которые приготовила для людей, нуждающихся в помощи. Дядя Деврим решил вернуться вместе с ней и предложил пересадить нас с Сенем в машину к господину Суату. Сенем тоже попросила взять ее домой, потому что она забыла телефон. Я хотела поехать с ними, но тетя Эсма настояла на том, чтобы я осталась с Гюрсоями. Она сказала, что госпоже Мельтем понадобится помощь. Мне пришлось подчиниться. Хорошо, что Демир решил ехать на своей машине. Утром он даже поспорил с отцом из-за этого.

Дорога до фермы оказалась долгой, но было приятно наблюдать за деревнями, которые мы проезжали, и за рекой. Я никогда раньше не путешествовала, поэтому с удовольствием наслаждалась видами. По дороге я, конечно, думала не только о прежней жизни в детском доме. Для меня многое менялось, и я не успевала за всем этим. Раньше я дружила только с Сенем и Мустафой, но теперь у меня появились и новые друзья. Гекче, Кан, Огуз, даже Бахар хотела со мной дружить. Это было непривычно, но не неприятно.

Сенем, моя душа… Отношения между нами менялись изо дня в день. У нас возникли большие проблемы из-за недомолвок. Я не знала, как избавиться от этого. В то время как одна часть меня хотела рассказать ей правду, другая советовала держать язык за зубами и не портить все. Мы прожили в одной комнате двенадцать лет, не ссорясь, даже не споря, но жизнь, в которую мы вступили, забрала у нас это. Мы были как ваза, которую уронили на пол. Мы упали, но не разбились вдребезги, а только треснули. Мы заклеили эту трещину и снова могли удерживать воду для цветов, но все же часть просачивалась наружу. Если бы мы упали снова, то разбились бы. Нам стало бы очень больно.

Месяц, всего лишь месяц… Но вся наша жизнь перевернулась. Казалось, что прошло совсем мало времени, но на самом деле это было совсем не так. Я бы хотела, чтобы мои проблемы касались только Сенем. Когда я посмотрела в зеркало заднего вида на черную «Импалу», ехавшую позади нас, то увидела, что Демир надел солнцезащитные очки, несмотря на пасмурную холодную погоду, и, как будто этого было недостаточно, опустил крышу своей машины.