Полярные чувства

Минуту оба сидели молча, но складывалось впечатление, что общение происходит телепатически. Алексей хмурился, о чем-то раздумывая, Егор смотрел невинно, то и дело растягивая и без того огромный свитер. Потом роли поменялись: первый улыбался, словно видел перед собой старого знакомого, второй скалился, как дикий зверь. Когда Егор снова бросился в ванную, вернулся с щеткой, плюхнулся на стул и замер, подобно каменному изваянию все с той же щеткой во рту, Алексей заговорил:

– Ну Егор, рассказывай, что ты делал возле нашего дома?

Он не был уверен, что это Егор подложил фотографию с лисой, вернее, не был уверен до конца, но этот псих на данный момент был самой подходящей кандидатурой.

Парень долго смотрел на него и в тоже время не видел: безучастное выражение лица, замершая щетка. Про себя Алексей подумал, что так долго чистить зубы – это странно, хотя для такого, как этот псих может быть и норма. Егор медленно поднялся, снова дошел до ванной, закончил свои дела и сел обратно. Теперь его лицо было живым: полуулыбка и глаза… Страшные глаза.

– Я люблю Василису, – просто объяснил он и добавил с легким смущением, – извините, если вам это мешает. Я хотел жить рядом, чтобы просто каждый день ее видеть.

Алексей был в растерянности. Такой откровенности и наглости не ожидал. Кулаки сжались под столом, желваки заходили ходуном, но пока он себя сдерживал. Выдохнул и спросил:

– А пугал зачем? Мозги любовью отшибло?

– Пугал? Я не пугал, я люблю ее со школы, и осам она нравится. Когда умирает очередное животное, мы представляем, понравилось бы ей это или нет.

– Что за бред ты несешь?! – Алексей выходил из себя и мысленно представлял, как бьет этого придурковатого парня.

Егор широко улыбнулся:

– Вам повезло. Василиса очень красивая, и умная, и добрая, и, у нее чудесные волосы: рыжие, как огонь.

– Романтик хренов, давай по делу. Зачем ты ее преследуешь?

–

Осы говорят в этом нет ничего плохого. Просто смотреть на любимую девушку и мечтать… – он подавил вздох, – вам очень повезло, а мне только остается мечтать.

– Какие на хрен осы?! Что ты мне тут втираешь? Предупреждаю, узнаю, что ты еще что-нибудь оставил моей жене, – Алексей перегнулся через стол, – убью.

– Осы не любят такие слова, – спокойно произнес Егор, –

мы с ними предпочитаем слова «принести в жертву».

– Ублюдок, – Алексей вскочил и с размаху нанес удар в челюсть.

Егор повалился на пол, ударился головой и как маленький запричитал:

– Что я вам сделал? Больно же!

Алексей видел, как глаза парня заслезились, но через секунду превратились в ледышки. Ему стало не по себе.

«Правду говорят, психи – они и есть психи», – подумал он про себя, перешагнул через уже сидящего на полу Егора, ни капли не сомневаясь, что именно он убил Ксюшу и двинулся в коридор.

– Теперь я не думаю, что вам так уж повезло. Василиса не может любить такого, как вы! Она вас бросит!

Обернулся, по-прежнему сжимая кулаки и с усмешкой, поинтересовался:

– Ради тебя, что ли?

– Осы говорят, все возможно. Маме колбасу купил, она ее любит, а осы всегда правы. А вы нет.

– Что ты несешь? Псих.

Дверь захлопнулась.

После того, как Василиса поделилась с мужем всеми своими страхами, действительно стало легче. Было ли все еще страшно? Да, но немного спокойнее. Заправляя кровать, она подумала, что еще спокойнее будет, когда ее Лешка вернется домой. С сюрпризом. Что он подготовил? Любопытство терзало с такой силой, что как только она обнаружила, что супруга нет в постели сразу начала заваливать его сообщениями: «А этот сюрприз можно надеть? Или он съедобный? А какого он цвета? А он большой или маленький? А ты мне подобное уже дарил?» Ответ был один: «Василек, ты как ребенок! Жди!» И она ждала, а чтобы не сойти с ума от ожидания снова напекла гору блинов, половину съела, обильно смазав сливочным маслом, сходила в магазин, купила ненавистную ранее копченую скумбрию, и, вдыхая аромат рыбы, решила прогуляться проторенной дорожкой.

Она шла через парк, наслаждаясь морозной свежестью, представляя, как весело им с Лешкой будет, когда на свет появится ребенок. Дошла но новой пиццерии, в которой, несмотря на раннее время – всего десять утра, уже было полно народа. Она пиццу не любила и не понимала людей, готовых заказывать подобную гадость еще и на дом. Мама приучила ее печь пироги – этого было достаточно. Василиса решила, что сегодня подаст на стол кулебяку с сыром и мясом, улыбнулась и пошла дальше. У входа в кафе остановилась. На сердце стало грустно. За тем столиком, что сейчас занимала пожилая женщина с мальчишкой лет шести, они в последний раз сидели с Ксюшей, взяли, как всегда шоколадные маффины. Василиса вспомнила улыбку рыжей девушки, ее манеру закатывать глаза, когда очень вкусно и стерла слезу. Она выбрала столик у дальней стены, почти в самом углу, сняла с головы любимую красную «таблетку», положила возле меню, там же поставила пакет с рыбой.

– Ничего уже не будет, как прежде.

– Простите?