Полярные чувства

На сохранении она лежала на таком же сроке, что и ее Василисочка. Тоже упала с лестницы. Всем рассказывала, будто споткнулась, оступилась, а на самом деле ее толкнул первый муж.

Конечно, она простила, списав вспышку на его проблемы на работе: он как раз тогда не мог выследить какого-то маньяка и очень злился по этому поводу. К тому же Андрей не знал о ее беременности, а когда понял, что произошло так долго извинялся, буквально молил о прощении. Любящее сердце простило, уверенное в том, что подобное никогда не повторится.

Но ребеночка она в больнице все-таки потеряла. Муж винил себя, чуть не наложил руки – вовремя опомнился. Все время, пока она лежала в больнице, стоял под окнами с цветами, кричал, раздражая других пациентов пьяными признаниями о том, как сильно ее любит, но, конечно, молчал о своей вине. Ни ему, ни ей не хотелось афишировать о том, что произошло в семье.

Клавдия Евгеньевна отлично помнила палату, не слишком заботливую медсестру и соседку, с которой подружилась. Ее звали Вика, и они общались, пока та не переехала в другой город. Потом их пути разошлись.

Подруга была столь же активной и болтливой, как Лида.

«Бывают же такие совпадения!» – удивилась тогда Клавдия Евгеньевна, рассматривая Лиду. Она очень бы не хотела в этом признаваться, но ее крайне волновало то, насколько сильно их с дочкой судьбы похожи. Пугающе сильно. Мало внешней схожести – Василисочку легко было издалека принять за Клаву в юности, так им еще и схожий типаж мужчин нравился, и в больницу она попала на той же неделе. Да еще и эта соседка-болтушка. Наверно, в каждой палате найдется такая Лида или Вика, но на душе все-равно было тревожно. Хорошо еще, что муж Василисочки совсем не походил на отца Василисы и к счастью, совершенно не напоминал Андрея, при одном воспоминании о котором становилось тоскливо и больно ничуть не меньше, чем много лет назад.

Они познакомились в общежитии на дне рождении общего знакомого Ильи. Андрей отметил ее красивые рыжие волосы, сделал комплимент. Так все и началось – сейчас бы сказали по старинке. Вместе гуляли по городу, ходили на танцы. Андрей встречал ее всегда с мороженым или конфетами «коровка» и провожал до трамвайной остановки.

Он был невысок, но хорошо сложен. Черты лица вызывали ассоциации с портретами аристократов, а его родинка на правой щеке так и притягивала взгляд. Клаве каждый раз хотелось коснуться ее, очертить сердечком. Почему-то именно эта родинка снилась ей каждую ночь, и влюбленная девушка мечтала, что внешнюю особенность унаследует их ребенок.

Они поженились через два года знакомства. Свадьба была достаточно пышной по советским временам: родственники, друзья, одногруппники – все принимали участие. Лучшая подруга сшила платье, на туфли и фату собирали всем курсом, прическа, макияж стараниями тех же подруг. Бусы – бижутерию, но красивую одолжила дочка соседки.

С праздничным столом тоже помогли. Одни принесли шампанское, кто-то сумел достать вино. Другие наготовили дома закусок: нарезали докторской колбасы, сыра, принесли зеленый горошек. Родители со стороны жениха отвечали за салаты, а семья невесты организовала фрукты. Тогда это было редкостью, но им удалось достать бананы. Клавдия Евгеньевна отлично помнила, как вместо торта все наслаждались кружками экзотического фрукта. В качестве десерта поставили и любимые многими конфеты «коровка».

Жили они с Андреем хорошо. Ругались изредка по бытовым проблемам: то он полочку не прибил, то она рубашку не погладила, но причин для серьезных ссор не находилось. Родственники в один голос говорили, что молодые живут душа в душу.

Так продолжался целый год, а потом он устроился по специальности в полицию. Все чаще приходил недовольный, начал грубить, пропадал после работы, а иногда и не приходил ночевать. Когда Клава завела разговор, он ничего толком не объяснил, велев не лезть в мужские дела. После второй ее попытки выяснить причину, он ее ударил. Увы, не в последний раз.

В последующие месяцы она все чаще замечала в нем перемены. Муж вел себя странно: иногда был прежним Андреем, которого она полюбила, а иногда становился злым и грубым мужчиной, которого она боялась. Мог накричать из-за того, что суп слишком горячий или потому, что она положила в тарелку мало котлет. Потом извинялся и делал это красиво: покупал цветы не из дешевых, конфеты, а однажды принес духи. Запах оказался приторным, и у Клавы от подарка болела голова, но она была очень благодарна за столь щедрый жест и хранила маленький флакончик как память.