Полярные чувства

– Андрей любил собак, – едва слышно произнесла Клавдия Евгеньевна, – и любил, и ладил. Как-то еще в студенческие времена я очень испугалась бродячего пса. Андрей только на него посмотрел, и тот убежал. Он был… – она закрыла лицо руками, – в общении с собаками талантлив.

– Это не талант, – уверенно заявила Александра, – любой образованный человек знает, что прямой взгляд в глаза собаке – это подтверждение собственного превосходства над животным.

– Это вызов, – не упустил возможности поспорить Соколов.

– Такая позиция – прошлый век, – не согласилась Селиверстова, – удивительно, что ты этого не знаешь. Уже давно известно, что собаки изначально считают нас более сильными, а соответственно – главными, поэтому большая их часть не станет вступать в битву за доминирование.

– Это ты скажи тем, кто пострадал от таких вот «слабых» собак.

– Дима, я говорю большая часть, но, безусловно, есть безумные, агрессивные, с которыми прямой контакт в глаза противопоказан, и для них он действительно станет вызовом. Но! Обычно собаки отступают. Мне жаль, что с тобой…

– Молчи!

– Так, голубки, – вклинился Владимир Андреевич, – наряд едет по указанному адресу и нам тоже стоит поторопиться, – подошел к Клавдии Евгеньевне, – вам лучше остаться. Вашу дочь мы спасем. Все будет хорошо.

– Остаться? – женщина резко поднялась, будто и не было еще пары минут полуобморочного состояния. Почувствовала легкое головокружение и тут же опустилась обратно, – как я могу остаться?! Мой муж похитил дочь, убил стольких женщин, господи, что я говорю, мой муж… Я поеду! Слышите, я Василисочку не оставлю!

Мужчины переглянулись. Александра молчала, наблюдая за тем, как пожилая женщина с характерным для сердечных заболеваний одутловатым и красным лицом собирается с силами, хватается за подлокотники и снова поднимается с такой решимостью в глазах, которой позавидовали бы многие.

«Неужели и я всю жизнь буду такой же упрямой?» – подумала Селиверстова, подхватывая за локоть Клавдию Евгеньевну. Она свой выбор уже сделала, осознанно или нет, но детектив поддержала ее желание ехать с ними.

– Ясно, – нахмурился Рукавица, – женщины против мужчин. Что ж, Клавдия Евгеньевна, вы можете ехать, но сидеть будете в машине и никакой самодеятельности. Селиверстова, тебя это тоже касается. Останешься с ней. Выдвигаемся. Мне поступил сигнал о пропаже еще одной женщины – соседки Василисы по палате. Коликов видел ее у машины с инвалидом. Василисы рядом не было. Она пропала позднее. Видимо увел ее не Весников, а Марыхин и это хорошо.

– Не понял, – Дмитрий остановился на лестничной площадке.

– Я дал Коликову кое-какие указания на случай, если Марыхин нас подставит, – спокойно ответил Рукавица, – или вы думали, я не просчитал возможных вариантов?

Александра открыла рот. Этот человек ее удивлял. Такого расклада даже она не ожидала.

– У Василисы тоже не последняя роль, – продолжил Владимир Андреевич, – будем надеяться, она справится.

Теперь переглянулись ничего не понимающие Дмитрий и Александра. В подробности Рукавица вдаваться не стал.

– Моя девочка… – только и сказала несчастная женщина.

Все вместе, придерживая Клавдию Евгеньевну, они вышли из подъезда и столкнулись с радостным Алексеем.

– Лешенька! – бросилась ему на шею Клавдия Евгеньевна, – Андрей ее забрал, нашу Василисочку забрал! Мы с полицией едем туда.

Улыбка сползла с лица, мгновение он выглядел растерянным, но затем решительно заявил:

– Ничего не понимаю, но еду с вами.

– Целая процессия, – не удержался от сарказма Владимир Андреевич и закатил глаза, – бабушки, дедушки тоже поедут?

– У нее больше нет никого, – всхлипнула пожилая женщина.

– Шутка. Алексей, хоть вы рассудите логично. К чему вам ехать? Мешать?

– Она – моя жена. Я в стороне не останусь.

– Детский сад, – скривил лицо Рукавица.

– Под мою ответственность, – Александра понимала, что ляпнула глупость, но когда она могла смолчать?

– Ты, Селиверстова, забываешься! Под какую ответственность?! Ты вообще кто? Я и тебя-то согласился взять, лишь бы избежать препирательств. Ты же мертвого своей твердолобостью достанешь! Но я согласен. Хочешь нянчиться? Пожалуйста! Сидите втроем и не рыпайтесь. Соколов свидетель, если с этими двумя что-то случится, я запрещу сотрудникам обращаться к тебе за помощью. И лицензии на частную практику могу лишить! Я за твои косяки отвечать не стану.

Кивок получился не слишком уверенным – Александра понимала: на этот раз она себя крепко подставила.

Глава 34

Василиса боялась открыть глаза. Боялась, что не выдержит этой муки, но каждую секунду напоминала себе, что теперь не одна и отвечает не только за собственную жизнь, но и за жизнь своего ребенка. Эти мысли помогали держать себя в тонусе и не сойти с ума от страха. А страшно было. Очень.