Политэкономия соцреализма

Эта (под Гоголя) патетика органично сочетается с жанром передовой статьи: «Путешествия на лодке, пешком, на велосипеде, на лыжах воспитывают волевые качества, дисциплинируют человека, прививают ему коллективизм… Наглядное ознакомление с нашей замечательной родиной, с ее природными богатствами, достижениями социалистического строительства, свободной и счастливой жизнью народов – все это воспитывает в туристе беспредельную любовь к социалистической родине, патриотизм. Здоровый отдых в путешествии, эмоциональная зарядка содействуют повышению производительности труда…

Туризм и альпинизм воспитывают физически тренированных и волевых людей. Помимо этого, только они прививают специальные знания, исключительно важные для военного дела: самостоятельные путешествия и горовосхождения учат ориентировке на незнакомой местности, умению пользоваться картой и компасом, наблюдательности, походной жизни, преодолению природных препятствий, технике передвижения в горах и т. д.»[936]

Как ощущают себя сами туристы? Журнал охотно предоставляет свои страницы самодеятельной поэзии покорителей бурных рек и «сверкающих на солнце снежных шапок горных вершин». Например, турист А. Абегауз в стихотворении «Когда…» верно понимает значение альпинизма, его «важность для военного дела»:

Когда от Эльбруса к востоку,Через Баксан, вдоль Адыл–Су,К ее ледовому истоку

Я вновь рюкзак свой принесу,Когда над пенною стремниной,Над морем брызг, над злостью вод,Пройду с друзьями путь единыйНа пламенеющий восход…Тогда меня там встретит снова

Среди величья высотыСпокойность чувства, ясность словаИ мир исполненной мечты.Когда же враг придет опятьИ тень войны встревожит горы,Тогда, Кавказ, твои просторы

Мы будем с честью охранять!Тогда, послав привет столице,Мы шхельдой станем у границы,И луч предутренней зарницыУ нас не обнаружит страх.Мне подтвердят снега Эльбруса,

Что тот в бою не будет трусом,Кто не теряется в горах[937].

Какой же предстает Страна перед туристом и читателем журнала «На суше и на море»? Она описывается почти непременно по периферии и распадается на внутренние периферические топосы, но все эти топосы – внутренне–советские. В них последовательно снимается все национально–своеобразное. Например, о Баку сообщается: «Любителям восточной «экзотики» сейчас не надо ходить на окраины. Все восточное перенесено сейчас на центральные улицы города. Чуреки продают в булочных и кондитерских. Кебаб и чахохбили из баранины зажариваются уже не на восточном шумном базаре, а в кухнях ресторанов и столовых.

Теперь не нужно идти и в «духан» (восточную чайную), чтобы послушать тюркскую национальную песню, музыку, увидеть танцы. В клубах, Дворцах культуры, в тюркской опере – всюду процветает национальное искусство.

Если вам захочется познакомиться с бытом Востока, к вашим услугам музей, в котором можно увидеть много картин, изделий из мрамора, ковры лучших восточных мастеров, драгоценную утварь и антикварные восточные украшения…

С высот старой восточной крепости хорошо видна Баиловская тюрьма. В этой тюрьме в 1908 году сидел и писал свои «Письма с Закавказья» тов. Сталин… В ней сидели и нынешний нарком пищевой промышленности т. Микоян и 26 бакинских комиссаров»[938].

Характерно это понимание «восточной «экзотики»» (само слово «экзотика» закавычивается): чуреки, кебаб, чахохбили, духан (требуется даже специальное пояснение) и т. д. оказываются в совершенно преображенном – уже собственно советском – пространстве: булочные и кондитерские, кухни ресторанов и столовых, клубы, Дворцы культуры, тюркская опера, музей («к вашим услугам») и – в числе достопримечательностей – не сохранившиеся памятники древнего зодчества, а… тюрьма, поскольку в ней сидели Сталин, нарком пищевой промышленности (позаботившийся, надо полагать, о том, чтобы кебаб и чахохбили продавались не где попало, а в «ресторанах и столовых») и 26 бакинских комиссаров. Это измененное пространство гомогенно, как в стихотворении туриста Льва Черноморцева «Родина», напечатанном на фоне фотографии «Альпинисты на перевале Джантуган (Кавказ)»: